После часовой очереди на иммиграционный контроль Софи наконец нашла место у колонны и снова попробовала позвонить по мобильному, но сигнал по-прежнему не проходил. Сунув телефон в сумочку, она осмотрела зал. На коричнево-бежевом мозаичном полу лежали, сидели и стояли прибывшие пассажиры. Она бесцельно побродила среди них. Оказавшись рядом с большой бронзовой скульптурой птиц, протянула руку и положила ее на голову одной из них. Прикосновение к холодному металлу немного успокоило. Она заметила очередь перед столиками, за которыми местные женщины раздавали пакеты с едой. Протащив чемодан по мозаичному полу, она встала туда.

Женщина средних лет с тугими завитками темных волос бросила плитку шоколада и пакетик картофельных чипсов со вкусом кетчупа в пластиковый пакет «Фудлэнд».

– Этим, конечно, не наешься, девонька, но, надеюсь, червячка заморишь, пока мы не устроим для тебя горячий ужин и ночевку. Ты там на паспортном контроле и в Красном Кресте уже отметилась? Дженни Бринкс из Армии спасения распределяет спальные места. В здешних колледжах и школах. А я слыхала еще, вас и в другие города отправят, которые поблизости. Тут-то нас живет всего девять тысяч, плюс-минус, а сегодня, похоже, прилетело столько же. Так что мы уже объявили, чтобы поискали места для вас.

– Что вы имеете в виду? Какие спальные места? Разве мы не улетим сегодня? Я должна быть в Нью-Йорке завтра утром. У меня важная встреча.

Женщина положила в пакет бутылку с водой.

– Нет, девонька, сегодня нет. Все самолеты на приколе. Говорят, дня два-три точно никто не полетит. А может, и больше. Да ты не бойся. Мы тут вам всем рады. Я бы тебя, девонька, забрала к себе, но уже взяла парочку молодоженов. Они летели на медовый месяц в Лас-Вегас. Так что я мужа спать на диван отправила, сама к дочке лягу, а их уж в спальню положу, чтоб они хоть там уединились. – Она протянула Софи пакет «Фудлэнд». – Там сейчас все автобусы сортируют. Кто куда поедет, в какое время и все такое. Логистика, понимаешь? Да поможет нам Бог. У нас автобусная забастовка тут была, но сегодня ее отменили. Может, снова начнется, как только вы все улетите, но сегодня хвала Господу за все, за любую малость. Вон там Мэвис угостит тебя горячим кофе или чаем, если хочешь.

Сердце было готово выпрыгнуть у Софи из груди.

– А можно здесь откуда-нибудь позвонить? Мне нужно срочно сделать звонок в Нью-Йорк. У меня телефон не работает.

– Сейчас ни у кого телефоны не работают, девонька. Только вон там, у лестницы, таксофоны. Но работает всего один, и к нему полстраны в очереди стоит-дожидается. Я слышала, на местные номера можно звонить. Давным-давно бы эти таксофоны починили уже, но поговаривают, что их вообще уберут скоро, так что не чинят, да и зачем, раз такое дело.

Софи отошла от стола, прижимая к груди пакет с едой, точно подушку безопасности, и встала посреди переполненного терминала. Ладно, ладно. Постепенно. Шаг за шагом. Черт. Гребаная херня. Выпью чашку чая и найду телефон. Как-нибудь доберусь до Нью-Йорка. Мне нужно добраться до Нью-Йорка.

Она встала в очередь за чаем за группой возбужденных итальянцев. Пришлось несколько раз пригибаться, чтобы те случайно не задели ее, жестикулируя.

– Твоя очередь. – Кто-то коснулся ее плеча. – Твоя очередь.

Она обернулась. Сзади стоял высокий мужчина в кожаной байкерской экипировке. Его худощавое лицо покрывала щетина, черные волосы были всклокочены. Он шлемом указал на чайный столик.

– Твоя очередь. Ты же хочешь пить, иначе бы тебя здесь не было.

– Я хочу пить, но на самом деле лучше бы меня здесь не было. – Она махнула рукой в сторону заполненного людьми зала. – Где угодно оказалась бы, только не в этой херне.