– Сын, – одними губами прошептала Вера Васильевна, – Мальчик, опять мальчик.

На лице Вадима промелькнула мимолётная улыбка, но она быстро сменилась гримасой разочарования, брови сдвинулись, чётче проявились морщины на лбу. Он нахлобучил шапку, скрыв эмоции, и уже внешне спокойно сказал:

– Всё хорошо, Верунь, Пашка, значит, у нас с тобой народился. Сама-то как? Всё в порядке? Ну, я на работу побежал. Вечером забегу. Целую… – совсем уже шёпотом добавил он.

Вера Васильевна легла, отвернувшись к стене, как бы отгородившись от всех, и незаметно стряхивая набежавшие слёзы. Она сама не знала, отчего плачет, то ли это слёзы радости оттого, что закончилась мука, терзавшая её тело, то ли печали о неслучившейся доченьке. Она ещё немного подумала о том, как там мальчишки дома одни со старой бабушкой, балуются, наверно, да тоже ждут известий, кто у них в семье появится новенький – мальчик или девочка. Дети тоже знают, что родители дочку ждут, но не получилась у них опять дочка, как мечталось. Думать Вере Васильевне было тяжело, мысли усталые, тягучие как варенье на меду. Она уснула, а в уголке глаза так и осталась дрожать забытая слезинка.

День в роддоме прошёл быстро, то обход, то осмотр, то кормление, то анализы, обед, ужин, и вот уже опять за окном серо. Вечер наступил. За окнами оживление, к роженицам потянулись родственники с передачками, поздравлениями. Мужики все поголовно в разной степени опьянения, радуются, деток обмывают. Окно не успевает закрываться. То одна с роднёй общается, то другая передачу принимает в обход санитарки.

– Вера Васильевна, твои пришли! – сообщила худая с гулькой.

Вера Васильевна вспомнила её. Валентиной зовут, в соседней деревне живёт, дояркой работает, а муж скотником. Старшие дочери уже в школу ходят, поэтому она и знает Веру Васильевну, поэтому и навеличивает по имени-отчеству.

Она выглянула в окно, увидела, что Вадим пришёл не один, с сыновьями. Увидели мамку в окне, подошли, Васятка, старший, Володьку за руку держит, младший Ванька на руках у отца примостился. Старшие несмело идут, стесняются, младший руки тянет – к тебе хочу, мама. Передал ей Вадим пакет с едой да вещами, быстро в щёку поцеловал, как клюнул.

– Некогда, Верунь, побежали мы домой, нам с пацанами ещё уроки делать. – и, через заминку, – да и мужики придут поздравлять, мать там чего-то на стол гоношит.

– Смотри, Вадим, не напивайся сильно, – сказала и осеклась, когда это её Вадим напивался? Выпить может, но рамки знает. Хороший у неё муж, надёжный, потому и родила ему уже четырёх сыновей.

Вадим только зубами сверкнул в темноте: – Не боись, жена, всё будет в ажуре, – и потянул пацанов от окна.

– Мама, ты когда домой? – наперебой загалдели старшие. Младший надул было губы, собираясь зареветь, но Ванятка умело забрал его у отца, заставил помахать маме ладошкой, и вскоре, вся семья скрылась за углом по направлению к дому.

Вера Васильевна повернулась от окна с улыбкой. В палате царила суматоха. Женщины раскладывали на столе припасы: варёные куры, картошка во всех видах, солёные огурцы, супчики в стеклянных банках. Она тоже достала из сумки ещё горячие вареники с творогом, свекровь расстаралась, и даже палку копчёной колбасы, а это уже Вадим раздобыл, и как сумел только?, удивилась она.

– Ну, бабоньки, давайте по чуть-чуть, подставляйте кружки!

Это опять вездесущая Валентина, в её руках бутылка с зелёной этикеткой и прозрачной жидкостью. Лихо откупорив, она принялась разливать водку в подставленные стаканы.

– А ты чего? Вера Васильевна?

– Я не буду, как-то это неправильно, – зазапиналась Вера под взглядами нескольких пар глаз.