– Нам нужно двигаться, но сначала мы кое-что отсюда заберём – наконец произнёс Альмакор, отрываясь от окна. – Скоро они вернутся. снова проверят каждую комнату.

– Тогда что мы здесь делаем? – Лангар от волнения мял в руках край куртки.

Маг молчал некоторое время, затем произнёс задумчиво:

– Когда-то Лиран взял меня с собой на заседание Совета Академии. Среди прочего, они обсуждали некое хранилище старых артефактов, вышедших по разным причинам из-под пристального взора Академии и, как ни странно, Инквизиции. А именно – Интегрум IV. Так вот, в этом хранилище находится один любопытный экземпляр, который долго изучался, но, ввиду предельно нестабильного поведения, был изъят и помещён в хранилище до будущих времён. Его называли – Кодекс. Почему так, и выглядит ли он как книга, или что-то похожее, я не знаю…

Маг задумчиво провёл ладонью по лбу и опёршись на обломки шкафа с фолиантами, грудой лежащими на полу, продолжил:

– Так вот, когда разговор зашел об этом нестабильном артефакте, градус напряжения в Совете достиг апогея. В частности, о том, что с ним делать, куда спрятать и как хранить. Эта штуковина могла бы смело назваться одной из жемчужин коллекции Инквизиции, если бы не одно «но!»

Альмакор медленно обвёл взглядом кабинет Лирана, скользя по знакомым предметам мебели, гобеленам, украшающим стены, вдребезги разбитым алхимическим приборам. Затем перевёл взор на дневник декана, который он держал в руках.

– Собственно это «но!» состоит в том, что артефакт, мягко говоря, не позволил себя изучить. Научная группа, исследовавшая его природу, сошла с ума, а кое-кто наложил на себя руки.

Инквизиция потребовала изъять находку под грифом «Artefactum damnatum. In solitudinem mittatur.» («Артефакт осуждён. Да будет отправлен в изоляцию.» лат.)

Само слово «Инквизиция» повисло в воздухе, тяжёлое, как приговор. Катакомбы Интегрума IV, под городом, были лабиринтом, где даже Серые Стражи боялись заблудиться. Но даже рядовой солдат или служитель правопорядка знал: там, в глубине, скрыто нечто большее, чем просто туннели. То, что было хотя бы раз под надзором Инквизиции, сразу становилось неприкосновенным.

– Раз это хранилище, оно должно усердно охраняться? – спросил он.

– Разумеется, – Альмакор поднял со стола потрёпанный дневник – единственное, что успел спасти Лиран. – Но, если Кодекс действительно обладает силой, о которой говорят, он может быть отличным оружием против самого Ордена. Лиран живо интересовался Кодексом и даже делал для себя кое-какие пометки, но этот дневник не тот. Нужный нам лежит в другом месте, и мы отправимся на его поиски.

Помолчав и мысленно простившись со стенами Академии, ставшей их домом на несколько лет, они двинулись по затемнённому коридору, избегая окон.

Где-то на улице раздавались шаги – тяжёлые, мерные. Стражи. Альмакор прижимался к стене, жестом веля Лангару замереть и не издавать ни звука.

Дойдя до конца коридора Альмакор, остановился.

– Здесь, – он нащупал скрытую панель. Дерево скрипнуло, открывая узкий проход в стене. – Это старый служебный ход. Ведёт прямо в подвал.

Лангар кивнул, его глаза блестели в темноте. Он не был магом, но за последние дни научился молчать и слушать.

Проход оказался узким и сырым. Воздух здесь пах плесенью и чем-то ещё – металлическим. Они спускались вниз, пока шаги Стражей не растворились в тишине.

Наконец они вышли в подвал – огромное помещение, заставленное бочками с вином и припасами. В дальнем углу зиял проход, ведущий на улицу, за пределы башни Академии.

Запах гари и ладана витал в узких переулках Колодца Отчаяния. Альмакор и Лангар пробирались между покосившихся домов, стараясь не привлекать внимания. Их плащи, вымазанные грязью и сажей, сливались с тенями. Рапира Альмакора была скрыта под тканью, но хрусталит в её эфесе пульсировал тревожным светом, реагируя на близость магии.