Внизу, на Площади Ясности, пылал костер. Не из дров. Из книг. Бесценных фолиантов, рукописей, карт звездного неба. В центре огня, привязанный к столбу, стоял старый маг Элбрус – учитель истории, чья единственная "ересь" была в знании слишком многих неудобных истин. Его седая борода тлела. Серые Стражи в плащах цвета грозовой тучи оцепили площадь. Их лица под капюшонами были каменными. Трезубец в ромбе на брошах блестел, как слеза.

– Нет! – вырвалось у Люсии. Она вцепилась в подоконник, костяшки пальцев побелели. – Они же сожгут его живьем!

Альмакор судорожно пытался понять, как поступить. Его взгляд метнулся к столу. К хрусталитовой призме.

«Сгусток чистой силы. Достаточно, чтобы разметать этих палачей…» Рука потянулась.

– Альмакор, НЕТ! – словно почитав его мысли, Люсия бросилась к нему, хватая за руку. Ее глаза, всегда такие спокойные, были дикими от ужаса. – Они только ждут повода! Ты погубишь всех! Башню! Учеников!

Он замер. Ярость клокотала в горле, горячее пламени внизу. Он видел лица стражей, сканирующие толпу, окна. Ищущие именно такой реакции. Провокация. Люсия была права. Он сглотнул ком бессильной ярости, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони.

Внизу Элбрус закричал. Долгий, вопль мученика, заглушаемый ревом пламени и одобрительным гулом толпы. Люсия вскрикнула, отвернулась, прижавшись лбом к его плечу. Он чувствовал, как она дрожит. Как дрожит весь его мир.

Лаборатория Лирана была мертва. Воздух стоял тяжелый, пропитанный едкой гарью и чем-то еще – сладковатым и тошнотворным. Альмакор стоял на коленях среди осколков хрусталита и пергамента, пытаясь собрать обломки спектрометра. Руки его предательски дрожали, и стекло выскальзывало из пальцев, оставляя мелкие порезы.

Люсия сидела на подоконнике, разбитое стекло зияло за ее спиной черной дырой. Она обхватила колени, вжавшись в угол, взгляд ее был устремлен в пустоту заваленной обломками комнаты. Холодный сквозняк гулял по помещению, шевеля клочья бумаги у ее ног.

– Запах… – ее голос был хриплым шепотом, едва различимым над гулом в ушах Альмакора. – Его не вывести. Никогда.

Он не ответил.

Просто сжал в кулаке осколок хрусталита до тех пор, пока острые грани не впились в ладонь, и теплая капля не упала на пыльный пол.

Запах горелой бумаги въелся в камень Башни. В стены. В одежду. Его не вывести. Альмакор шел по коридору, ставшему чужим. Пустые ниши, где стояли статуи основателей. Вывороченные шкафы. Клочья пергамента под ногами, истоптанные сапогами Стражей.

Рейд. "Поиск крамолы".

Лиран… Где Лиран? Старика увели первым. "Для беседы с Великим Инквизитором". Его кабинет… не кабинет. Руина. Стол расколот. Приборы – изящные творения десятилетий – разбиты вдребезги. На стене – кровавый отпечаток ладони. Не Лирана. Кто-то пытался сопротивляться.

– Альмакор! – Лангар, юный лаборант, лет восемнадцати, с лицом испуганного ребенка, выскочил из-за угла. Его рубаха была порвана, под глазом – синяк. – Они… они ведут Люсию! В Главный Зал! У нее… у нее нашли "запрещенный гримуар"! Это же твой дневник наблюдений за лунными приливами!

Ледяная волна накрыла Альмакора с головой. Он бросился вперед, сметая Лангара с пути. Главный Зал. Сквозь распахнутые двери он увидел. Люсию. Ее держали двое стражей. Волосы растрепаны, но голова высоко поднята. Перед ней – офицер Ордена, скуластое лицо без эмоций, в руках – знакомый кожаный переплет. Его дневник.

– …распространение неутвержденных знаний, подрыв доверия к Имперской Метеослужбе… – монотонно бубнил офицер.

– Это научные наблюдения! – голос Люсии звенел, перекрывая формальное бормотание. – Никакой крамолы! Вы уничтожаете знание!