Амелия смотрит на него пристально. И уже жалеет, что вставила в причёску цветок.

– Список?

Юноша почти шепчет, как будто сейчас середина ночи. Она тоже не задумываясь невольно понижает голос.

– Список закупок, – говорит она, – для «Красных земель» близ Жакмеля. На моё имя. Бассак.

– Бассак, да-да. Вспомнил. «Красные земли»…

– Я бы хотела поговорить с господином Делизом лично.

Он кивает.

– Ваш список я помню прекрасно. Как я понимаю, вы хотите посадить кофе на юге острова…

Она прерывает его властной улыбкой.

– Прошу вас, это срочно.

– Простите?

– Будьте любезны. Господин Делиз знает, что я должна зайти вечером. Завтра утром я уеду из города. Вы не могли бы передать ему, что я здесь?

– Господин Делиз – это я. Жюльен Делиз.

Амелия проглатывает пилюлю. Собеседник же, кажется, ничуть не смущён. Он учтиво улыбается, кладёт свою круглую шляпу на стол.

– Я хотела сказать, – объясняет она, стараясь загладить промах, – что мне рекомендовали это заведение. Один сосед назвал вашу фамилию. Вероятно, он имел в виду господина Делиза-старшего.

Молодой человек подходит, по-прежнему шепча:

– У моего отца другая фамилия. Его зовут Даламбер. Он владеет сахарной плантацией на Северной равнине. Однако живёт в Бордо, и до сих пор я не имел чести с ним видеться.

– Замечательно, – говорит Амелия, решив не углубляться в семейные дела Делиза. – Прекрасно. Я всё уяснила, спасибо.

Ей хочется как можно скорее закончить этот разговор и взять передышку. Она пятится, отступает к диванчику у окна.

Однако, когда она уже готова на него опуститься, юноша вскрикивает так, что она подскакивает. И оборачивается. На диванчике лежит девушка. Амелия чуть её не раздавила.

Вдвоём они смотрят на девушку. Сердце у Амелии колотится. Она очень испугалась.

– Прошу прощения, – шепчет Делиз. – Я не хотел её будить. Она много недель провела в дороге.

Девушка открывает глаза и потягивается. Он представляет её:

– Моя сестра Жанна.

Девушка встаёт. Кожа у неё точно того же оттенка, что и у брата, только под глазами ещё веснушки.

Амелия отходит, пропуская её. Они встречаются взглядами, здороваются кивком. Они плыли на одном корабле. Но за весь переход не заговорили ни разу. Амелия ела у себя в каюте и выходила редко.

На набережной Нанта Жанна показалась ей темнокожей, как девушки из Казаманса. Здесь же она скорее выглядела сицилийкой или кордованкой.

Жанна Делиз пересекает комнату и выходит.

– Ваша смета у меня, – говорит Жюльен Амелии. – Я найду вам сто тысяч трёхлетних саженцев кофе.

– Прекрасно.

– Вы уверены, что вам нужны именно они? Это большой риск. Почти взрослые растения… Лучше проращивать прямо на месте.

– Нужно, чтобы они скорее начали плодоносить. У меня нет времени. Через год я посажу вдвое больше.

Меньше двух месяцев назад Амелия подписала во Франции договор о займе, по которому через два года ей нужно будет выплатить четыреста пятьдесят тысяч ливров. Это безумие. Она подсчитала: на поиски этой суммы остаётся всего шестьсот девяносто дней.

Она пробегает глазами протянутый листок. Внизу стоит имя: Жюльен Делиз.

– А остальное?

– Остальное я смогу доставить в «Красные земли» в начале сентября.

– В конце августа, пожалуйста, – говорит она, подходя к чернильнице с перьями. – Работы на кофейной плантации должны начаться сразу же, как кончится уборка тростника. Доставка в конце августа, сударь, или мне лучше обратиться к кому-то другому?

Она занесла перо над бумагой.

– Конец августа, – говорит Делиз.

Она ставит подпись и выкладывает на стол стопку новеньких банкнот. Делиз подписывает следом.

– Вам повезло, Жюльен. Первую половину я плачу вам французскими ливрами.