Я задрал рукав и посмотрел на свою метку. Вспомнил противное ощущение в голове и снова уставился на кота. Он тоже смотрел на мою руку и казался теперь печальным.

– Я думал, Рурх выжег эту тварь.

– Эта тварь чуть не сдохла, выбралась из капкана и удачно упала в дикого кота. Мы немного помогли друг другу.

– И много вас таких?

Я всё ещё не мог поверить в услышанное и увиденное. Вернулся к креслу и просто упал в него потяжелевшим раз в пять телом.

– Весьма. Твой брат, насколько мне известно. Он выбрал не дракона. И теперь играет на другой стороне.

– Мой брат мертв! – я подскочил на ноги, схватил кота за холку и вздернул на уровень глаз. Он не казался испуганным, как будто самое страшное в его жизни уже все случилось. Я до недавнего времени тоже так думал, а потом наступило сегодня.

– Твой брат был ранен. И попал на нашу сторону. Он мог умереть, но сделал верный выбор и принял вторую сущность. Как Октавий. Он тоже мог умереть ещё ребенком, но жить хотел больше, чем быть правителем в своем слабом, обделенном чистой магией теле. Теперь он силен. Его вторая сущность многих впитала. Даже тех, кто был, – кот показал хвостом куда-то вверх, – выше других. Твой брат поступил так же. Выбрал союз, обещавший жизнь.

Я разжал пальцы и кот грохнулся на кровать. На лапы, правда.

– Откуда бы тебе знать? Знаешь, что я думаю? Что ты блефуешь. – Я ткнул пальцем в свою метку. – Все это бред. Ясно?

– Я был с ними раньше. И видел его. Вы похожи. Трудно спутать.

– ЛОЖЬ!

Адам не мог. Не мог…

Не мог что? Предать все, во что верил? Связаться с бестиями?

Перед глазами снова вспыхнуло изуродованное тьмой лицо Келси.

Не мог выбрать жизнь?

– Он бы вернулся.

– Ну да. Они бы все вернулись. А вы бы их всех сожгли ещё у стены. Они теперь дети хаоса. Все, что варденцы так ненавидят и от чего воротят свои напыщенные носы: крылья, хвост, рога. Ты бы принял брата с хвостом и сутью тьмы в черепушке?

Принял бы я?

Моя девушка урождённая бестия.

Мой погибший брат предатель и… сосуд для хаоса. Мой дракон сходит с ума. И я, кажется, тоже.

Я рухнул на кровать лицом в холодные простыни, желая содрать проклятый блокиратор и пусть бы Рурх выжег мне мозг. Я больше не хочу думать. Не хочу новостей.

Я даже не уверен, хочу ли ещё эту проклятую жизнь…

Келси

– Венто сказал ставить щиты, ну я и поставила, – Мадина сидела за столом с ровной спиной, орудовала приборами и вела беседу так, словно была на каком-то приеме в Вардене, а не в поселении бестий за Стеной, сидя за грубо сколоченным столом. На столешнице стояло несколько глиняных мисок: в одной тяжело осевший в бульоне горох со шпиком, в другой ярко-оранжевый соус на основе диких ягод, по консистенции напоминающий варенье, а на самом краю – тарелка с тонкими сухими лепёшками, приправленными кориандром.

– Ухнули мы, конечно, знатно! – подтвердил Тархан. – Всегда было интересно, как работает прорыв и есть ли возможность сунуться туда, а не только смотреть, как они, – он запнулся, скосив взгляд на Адама, явно выбрал другое слово, а не то, что было на уме, – как бестии оттуда выходят.

– Такие, как мы используем прорывы крайне редко, предпочитаем, так сказать, пешие переходы. Они намного ресурсно затратные, что по времени, что по подготовке, но зато физические изменения тел проходят легче, у тех, кто способен на это.

– И кто же способен? Лазутчики за стену? Я? Моя мать?

– И Пряхи. – Прилетело от двери. – Простите за опоздание к ужину, был у драконов.

– Холден! И как они? – Мад аж вскочила.

– Холден?! – выпучив глаза я уставилась на спешившего к нам парня. Быстрый, стремительный в движениях и одновременно с этим, в каждом шаге невероятная плавность. Он смахивал чем-то на змею, – Брат Стефана Бирка?