Добродушный бородач-геолог помахал нам рукой издалека. Я скинула рюкзак и спустилась с тропы к речке – напиться. Как я скучала по этому сладковатому вкусу ледниковой воды, напитанной солнцем. Но, много пить не стоит, иначе идти будет тяжело. Я набрала воды в алюминиевую фляжку и сунула её обратно в чехол на поясе.

Дальше первым пошёл Майкл. Несмотря на свой щеголеватый вид беззаботного мальчика-мажора, тощую фигуру и небольшой рост, Майкл был неутомим. Он шёл, насвистывая знакомую мелодию Цоя, и скоро все мы дружно пели:

Здравствуйте, девочки!

Здравствуйте, мальчики!

Смотрите на меня в окно

И мне кидайте свои пальчики, да-а

Ведь я сажаю алюминиевые огурцы, а-а

На брезентовом поле

Я сажаю алюминиевые огурцы, а-а

На брезентовом поле

Три чукотских мудреца

Твердят-твердят мне без конца

Металл не принесет плода

Игра не стоит свеч, а результат – труда

Но я сажаю алюминиевые огурцы, а-а…

Тропа уперлась в грунтовую дорогу, которая всё это время шла выше по склону, а теперь брала круто вниз, к кишлаку. Белобородый аксакал мирно подрёмывал на таком же старом седом ослике, который мелко перебирал копытами в нужном направлении без всяких понуканий, грустно свесив длинные уши.

– Ассалам алейкум, бободжон, – поздоровались мы. А Майкл ещё добавил несколько вежливых фраз на таджикском, никогда не упуская возможности попрактиковаться в языке. Дедушка так же вежливо поинтересовался, кто мы, откуда, куда идём и пожелал нам доброго пути.

Пока шли через кишлак, к нам то и дело подбегала босоногая детвора, и мы раздавали им конфетки-барбариски, которые специально брали с собой для этого случая. Встречные мужчины и женщины здоровались, мы отвечали: «Ваалейкум ассалам». некоторые приглашали зайти, выпить чаю – обычное гостеприимство, но мы вежливо отказывались. В конце кишлака женщины пекли лепешки в тандыре и угостили нас горяченькой с пылу-жару. Мы быстро раздербанили её между собой и слопали с превеликим удовольствием. Почему на природе еда в сто раз вкуснее?

За кишлаком ущелье сужалось, дорога постепенно стала тропой, речка, стесненная близко подступившими склонами, расшумелась ещё больше. Примерно полпути одолели. Впереди на противоположном склоне показался причудливый кусок скалы, который мы и поколения туристов до нас называли «Странствующий дервиш». Он правда был похож на длинную тощую фигуру в высоком колпаке и широком плаще. Непонятно откуда взявшаяся легенда гласила, что дервиш охраняет эти места от злых духов, и если однажды его не станет, сюда придёт большая беда. Трудно было бы представить, куда может вдруг деться кусок скалы, поэтому насчет злых духов мы были спокойны. Тем не менее, чтобы задобрить дервиша, поздоровались с ним и поклонились в пояс – дурацкий обряд, но здесь, среди каменных вершин, где остро ощущаешь свою малость и незначительность пред лицом природы, он не казался лишним.

Возле дервиша сделали привал. Хоть мы с Лешим и заключили перемирие, некоторая неловкость и настороженность всё-таки осталась. Мы уже не сидели на лавочке во дворе спиной к спине, как делали с самого детства, не ели одну булку на двоих после школы, по очереди от неё откусывая. Между нами появилась дистанция, и ребята это заметили, но с расспросами пока никто не лез, потому что не в первый раз мы с Лешим поссорились, и все думали, что, как обычно, быстро помиримся. Однако в этот раз всё было по-другому.

На привале Леший сделал приглашающий жест сесть рядом с ним, но я кивнула на Ниссо и пошла в её сторону, показывая, что у меня есть к ней какое-то дело, хотя это было враньё. Я пока не понимала, как вести себя с Лешим, чтобы не переходить ту грань, где братские объятья превращаются в не братские.