– Мам, правда, всё будет в порядке, все свои ребята, никого лишнего. – Я зыркнула на Игоря, не потащит ли он с нами Королеву Марго? Он широко открыл честные-пречестные глаза и закивал, подтверждая мои слова.

– Ладно. Рома, Игорь, под вашу личную ответственность. Пылинки с неё сдувайте.

Мне хотелось бежать, мчаться по тропе, ведущей к реке с трассы, где мы вышли из автобуса, и, если бы не тяжёлый рюкзак, я бы ни секунды не промедлила. Кажется, я сделана из гор. Горы моя плоть и кровь. Я радовалась каждому камешку под ногами, приближающемуся шуму реки, мысленно гладила рукой склоны ущелья, здоровалась со знакомыми вершинами. Казалось, вместе с воздухом я вдыхаю то, что делает меня по-настоящему живой, любящей, чувствующей. С каждым вдохом я как-будто все больше и больше сплавлялась с горами, камнями, рекой. Не в силах вместить этот неописуемый восторг, я сбросила рюкзак и помчалась вниз по тропе, раскинув руки. Мои ноги сами решали куда ступать, тело легко балансировало на крутых поворотах без малейшего моего участия, я каким-то образом знала каждую песчинку, каждую травинку, слышала шорох лапок каждого жука. Каждый малейший пузырик в реке как будто взрывался маленькой бомбочкой в моих ушах.

«…отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь?» – В голове прокрутился заученный в школе наизусть монолог Катерины из «Грозы». Так что же ты, Катя, не разбежалась, не подняла руки? Летела бы сейчас со мной. Ведь люди летают. Летают…

Я добежала до реки и остановилась, обняв старую чинару. Оглянулась. Как я и думала, Майкл, который шёл за мной по тропе, подобрал рюкзак. Они шли цепочкой друг за другом, мои лучшие друзья: Майкл, Леший, Игорь, Ниссо, Муха. В груди ухнуло – что-то подсказывало мне, что возможно в последний раз мы все вместе, и эта картина, как они спускаются к реке с горбиками рюкзаков на спинах, черно-белой фотографией отпечаталась у меня в памяти. Я знала, что навсегда.

– Агатка, бешенная, что ли? – Майкл бросил рюкзак у моих ног. – А если бы сорвалась?

– Майкл, ты деревяшка. Ну, разве не чувствуешь, сколько тут красоты, восторга? Как можно удержаться?

– Майкл, фигня. Нам, деревяшкам, не понять пламенную Агаткину душу. Не убилась и ладно. – Игорь поднял мой рюкзак за лямки, приглашая его надеть. – Всё, двинули дальше.

Конечной точкой похода была облюбованная нами полянка недалеко от водопада Гусгарф примерно в 10 километрах отсюда. Там мы собирались разбить лагерь и провести пару дней в вылазках к окрестным природным достопримечательностям. Игорь шёл впереди по тропе вдоль реки. За ним мы все гуськом, Муха замыкающим, потому что по версии Игоря «такого крепыша Черный Альпинист замучается похищать». Ну, вы знаете эти байки про дух альпиниста, которого бросил умирать в горах друг-предатель, и теперь он мстит: незаметно хватает и сбрасывает с обрыва последнего в цепочке. А если серьёзно, такой порядок у нас был заведён давно. Впереди обычно идёт сильный ходок, прёт как танк, и своей энергией как бы тащит всю группу. Сзади всегда кто-то из мальчиков, следит, чтобы никто не отстал.

Первый привал возле геологоразведки. Несколько кирпичных белёных домиков устроились на ровной площадке под склоном горы примерно в трёх километрах от трассы. На высоком столбе – большая антенна, видимо для связи по рации. Под навесом шишига – грузовой вездеход ГАЗ-66 – и его легковой младший брат неубиваемый ГАЗ-69. На таких я часто езжу с дядей Герой по заповедникам.