Впереди показалась полоска воды – это широкий канал, который опоясывает весь парк. Багровые краски рассвета перемешались на его поверхности с черными мазками легкой ряби. Каждый раз я стараюсь уловить игру цветов на воде и не могу. Прошлым летом, когда гостила у папы в Кисловодске, мы поехали на несколько дней в Ленинград. Жили на Васильевском острове, недалеко от набережной, где каждый день художники рисовали море. Я наблюдала за ними и удивлялась, как из беспорядочных сиреневых, зелёных, желтых, черных, красных, белых мазков вдруг проступает на холсте сияющая лазурь волн Финского залива. Мне давно хочется попробовать написать воду, не в стакане, как в художке, а вот такую – большую. Однажды я приду сюда на рассвете с холстом и красками, вот только разберусь с турбулентностью, в которую попала. Когда-то же это должно закончиться.

В моей ладони оставалось два камушка, один из которых вот-вот полетит на землю, когда на аллее показалась фигура. Было уже совсем светло и спутать эту фигуру с кем-то не было никакой возможности – Леший.

Сначала я подумала, что пробегу мимо с гордо поднятой головой: не так-то мол просто тебе теперь будет вернуть меня. Но потом представила эту сцену и она показалась мне какой-то жалкой. Если ты взрослая, чтобы делать парням признания и строить планы на будущее, решай вопросы, как взрослая. Поэтому я сбавила темп и остановилась рядом с ним.

– Агата, давай поговорим. – Он сделал приглашающий жест рукой в сторону скамейки.

Мы сели, он молчал, а я не торопила, потому что всё ещё тяжело дышала, и затянувшаяся пауза была мне на руку, чтобы успокоить дыхание и настроиться на непростой, судя по всему, разговор.

– Выслушай меня, не перебивая, пожалуйста, – прервал он вязкое молчание. Я кивнула. – В общем, вчера я наговорил тебе всякого. Ты этого не заслуживаешь, не знаю, что на меня нашло. Я понимаю, ты хотела наладить отношения, но я не хочу верить, что ты ничего ко мне не испытываешь, кроме дружеских чувств. – Он пристально посмотрел на меня, надеясь найти опровержение своих слов в моем лице, но не нашёл и продолжил. – Я не слепой, вижу, как ты смотришь на Игоря, догадываюсь, что ты выбрала его, хотя он, наверное, ещё не в курсе, и прекрасно проводит время с другой.

Я набрала было воздуха, чтобы выложить свою теорию про Игоря и Королеву, но он остановил меня взглядом, и я вспомнила, что обещала не перебивать.

– Я всю ночь мучался, думал и думал, как дальше нам быть, потому что не хочу терять друзей, не хочу, чтобы наши с тобой отношения как-то повлияли на всех нас, тем более, что это ничего не изменит. Ты же упёртая и всё сделаешь по-своему, но я готов подождать, чем кончится история с Игорем, и обещаю отойти в сторону, если у вас что-нибудь получится. Насильно, как говорится, мил не будешь. Так что предлагаю начать всё с чистого листа. Я постараюсь стать прежним другом для тебя и не напоминать о… ну, ты понимаешь… как-нибудь с этим справлюсь… А ты прости за вчерашнее, и давай попробуем забыть, всё, что произошло.

Тут бы мне возрадоваться, потому что всё стало так, как я ещё вчера хотела. Но радости почему-то не было – вазу склеили, но воду она больше не может удержать, и ей не светит ничего, кроме сухих букетов. Что-то важное и неуловимое, то, что давало нам свободу и радость открыто смотреть друг-другу в глаза без теней и умолчаний, вытекало сквозь трещины. Я сидела молча, опустив голову.

– Ты простила меня? – Я кивнула. – Ну что, погнали домой, а то в школу опоздаем. – Он протянул мне руку ладонью вверх, я подала свою.

***

Заканчивался март. Послезавтра каникулы. Игорю пришла повестка – через две недели в армию. Он предложил напоследок сходить всем вместе в горы дня на три, на «наше» место в Варзобском ущелье. Обычно родители без проблем меня отпускали с ребятами, но в этот раз, учитывая наши с мамой непростые отношения, я не решалась у нее отпрашиваться.