– Да даже если и убьют, – но тут он осекся, почувствовав состояние девушки, и, загоревшись мыслью, резким движением повернулся к Тоне, взял её за плечи и посмотрел в глаза.

– Тонь, скажи мне, только честно, ладно? – начал он.

Глаза его загорелись невероятным блеском, который Тоня уже и не надеялась больше увидеть. Казалось, он собирался с духом, чтобы сказать что-то чрезвычайно важное и, наконец, выпалил:

– Тонь, ты будешь ждать меня?

Вся его решимость тут же улетучилась, сменяясь душевным волнением в ожидании ответа.

Тося не предвидела такого поворота событий. Она стояла, как вкопанная, не в силах произнести и слова. Сердце гулко билось в груди, кровь, пульсируя, стучала в ушах, и, казалось, земля уплывала из – под ног. Ведь его слова значили, что она ему небезразлична! Значит, права была Римма, а она не верила…

– Да, буду, – выдохнула она

Тоня сама удивилась, что то, что она сказала, на самом деле не являлось ложью. Это была истина. Истина, которой девушка раньше не осознавала.

– Правда?! Господи! Неужели это правда! Ну, тогда мне и смерть не страшна! Если ты будешь ждать меня, то ничего со мной не случится! Я вернусь, обещаю! – кричал ополоумевший от счастья Ванька.

Это был именно «Ванька». В эту минуту, самую счастливую минуту его жизни, ненадолго показался прежний паренек. Но суровая реальность вновь запрятала его глубоко и надолго под панцирь новой сущности. Сущности солдата.

– Завтра в семь отъезд. Собираемся в центре села. Придешь проводить?

– Постараюсь прийти.

Вот она, первая потеря. Ведь, возможно, она больше не увидит Ивана! А сколько ещё будет утрат!

Тоню беспощадно душили слезы. Она старалась их сдерживать, как могла, но не сумела. Поток горечи и боли хлынул по щекам, крупными каплями падая на землю.

Стыдясь своих слез, Тося отвернулась и, сбросив юноше короткое «прости меня», побежала прочь по пыльной дороге, скрываясь за плотными клубами пыли.

Она не сказала Ване, что тоже хочет идти на фронт, так как понимала, что ему от этого будет ещё тяжелее. Ему и так плохо, а если он ещё и это узнает, то, наверное, сойдет с ума.

Добежав до крутого обрыва Тихвинки, она упала в высокую траву и нарыдалась вволю.

Глава 6.

На следующий день должны были состояться проводы уходящих на фронт. Проснувшись рано, Тоня стала выжидать время. Она планировала выйти из дома в половину седьмого, чтобы успеть дойти до места сбора.

Часы показывали шесть часов двадцать минут. Ещё рано.

Девушка подошла к окну и распахнула его, впуская свежий воздух в свою комнату.

Чтобы не будить мирно спавших сестер, она решила, пока есть время, написать письмо в военкомат с просьбой о приеме в армию. Сама она добраться туда не могла, поэтому рассчитывала на почту. Все девчонки так делали – писали просьбы.

Девушка вырвала чистый листок из тетради, взяла перьевую ручку и стала писать. Она строчила увлеченно, забыв обо всем. Наконец, закончив письмо, она сложила его вдвое и подняла глаза…

Часы застыли на отметке без пятнадцати семь…

«О Боже! Я опоздала! Опоздала! – Тоня вскочила с места. – Но, может, по какой – либо причине они задержались? Может, я ещё успею!» – успокаивала она себя.

Стремительно выбежав из дома, она понеслась к тому месту, о котором говорил Ваня. Она бежала, ничего и никого не замечая, с одной мыслью: «Лишь бы успеть!»

Девушка пролетала мимо домов, людей, но никто не удивлялся. А её сейчас ничего не интересовало, кроме проводов. На данный момент у неё была одна цель – успеть проститься.

В это время юноша уже сидел вместе с остальными добровольцами в готовой тронуться телеге. Сердце его тревожно стучало, выколачивая следующие слова: «Не пришла… Не нужен… Не любит…» Было больно, но он все же не терял надежды на чудо. Он ждал, он верил – она придет! «Она не могла забыть или просто не прийти, просто что – то её задержало, и она вот – вот появится!» – пытался успокоить себя юноша. Но с каждой секундой надежды становилось все меньше и меньше…