Так в раздумьях она и пролежала до утра. С первым криком петуха Тоня встала. Оделась, умылась и, не завтракая, выпорхнула из дома.

Все так же пели птицы, так же колыхалась трава, так же цвели и благоухали ромашки, но все изменилось…

Пробродив полдня, она отправилась к лучшему другу – к Ваньке. В связи с тем, что Тоня была приезжая, знакомы молодые люди были всего два года, но за это время у них сложилась крепкая настоящая дружба. Пару лет назад девушка с родителями переехала из Ленинграда в Свирьстрой, а затем, в 1939 году, сюда, в Званы.

С Ваней ей всегда было хорошо и весело. Она слушала его выдуманные фантастические рассказы, которые тот любил сочинять, ходила с ним за грибами и ягодами и прощала ему все шалости.

Но это было раньше…

Подойдя к резному забору, она робко заглянула во двор. На задней его половине, ничего не замечая, юноша ожесточенно колол дрова. Он тоже уже знал, что произошло, и тоже принял решение…

– Вань! Ваня! – шепотом позвала Тоня, не желая тревожить родителей. – Ваня!

Он ничего не слышал, абсолютно поглощенный своими мыслями и работой.

Чтобы хоть как-то привлечь внимание, Тося запустила в него ком земли, но промазала.

От звука упавшей земли парень обернулся.

Тоня даже отшатнулась. Она не узнала того парня, который всегда был с ней рядом. Настолько сильно он изменился…

Ванино лицо утратило былую живость и беззаботность, оно стало непривычно серьезным и суровым. Печать тяжелых раздумий залегла в уголках глаз и губ.

– О, Тонь, привет… – еле слышно произнес юноша и направился к калитке, у которой стояла девушка.

– Здравствуй, – ответила на его приветствие Тося и продолжила. – Вань, ты слышал, что творится?

– Да слышал… Война нынче… Немец уже в Киеве!

Обычно добрые и приветливые глаза налились кровью, и, судорожно сжав правую руку, он нанес удар кулаком прямо в столб забора.

Отвернувшись от Тони и опустив голову, Ваня стоял, как вкопанный, как бы вновь и вновь оценивая ситуацию.

А девушка терпеливо ждала, когда он вновь придет в себя. Но этого не происходило. Казалось, Иван совсем утратил связь с реальностью и больше не вернется.

У Тони болезненно сжималось сердце при виде этой картины. «Что сталось с тем беззаботным дурашливым мальчишкой?» – задавалась вопросом девушка.

А случилось то, что прежнего Ваньки уже не было. Перед ней стоял новый Иван Орлов с пылким сердцем, беззаветной любовью к родине и сильнейшей ненавистью к её захватчикам. В его душе разгорелся пламень патриотизма, который никто не был в силах потушить. Это был новый Иван, неизвестный и загадочный.

– Ваня, – тихо подойдя сзади и положив руку ему на плечо, шепнула Тоня.

От этого юноша слегка повернул голову в её сторону.

– Тонь, я на войну иду. Сегодня был в военкомате. Меня приняли. Куда – не знаю. Завтра уезжаю. Куда определят, там и буду служить. Мне без разницы – танкистом, пулеметчиком или разведчиком – лишь бы с оружием в руках бить врага!

Ваня действительно утром ездил в военкомат. Ему совсем недавно исполнилось семнадцать лет. Он был старше Тони на год, но ходил с ней в один класс, так как в шесть лет сломал ногу и был вынужден пропустить один год. Телосложением юноша был крепок, так что дать ему можно было все восемнадцать лет. Он соврал военкому о своем возрасте, прибавив год, потому он и попал в армию.

Воодушевление сквозило в его голосе, в движениях рук, огнем пылало в глазах. Тоня поняла, что этот человек не отступится и не предаст, он или победит, или… По спине побежали мурашки от подобной мысли.

– Вань, ведь тебя же могут убить, – пытаясь сдержать подступающие к горлу слезы, дрожащим голосом произнесла она. – Убить…