Листку стало душно сидеть в номере. На воздух, осмотреться! Хоть и темнеет, но времени не более пяти часов. В конце концов – это естественное желание иностранца, только что прибывшего в Швейцарию…

Он встал, прошел в прихожую и, накинув пальто, уставился в зеркало; быстро скривил рожицу и, отвернувшись, вышел из номера.

В фойе прошел к стойке. Худощавый, высокого роста портье встретил его дежурной улыбкой:

– Чем могу помочь?

Листок с облегчением услышал немецкую речь; взглянул на табличку слева – написано так же по-немецки: «Pförtner Martin Eisenberg»[18].

– Хочу пройтись, дружище. Впервые в Цюрихе, – сказал на том же языке и с удовольствием отметил, что его поняли, – портье, кивнув, поинтересовался:

– Вызвать такси?

– Не стоит… Похожу по улицам…

– Рекомендую посетить Старый город; как выйдите на набережную Утоквай – направо. Это рядом, за мостом Квайбрюкке через Лиммат. Думаю, для вас будет интересно – старые церкви Фрумюнтер, Гроссмюнтер, Святого Петра… Кстати, там же, на восточном берегу, – наша мэрия. Недалеко и новый художественный музей Кунстхауз, если интересуетесь живописью. И городской театр рядом – если свернете с Утоквайя на Зекселойтенплац… Чуть дальше – Банхофштрассе – пожалуй, самая цюрихская улица. На всякий случай возьмите схему ближайших улиц – для удобства…

Он протянул Листку буклет.

– А утром можно будет сходить в Ботанический сад. Это от гостиницы налево…

Ротмистр улыбнулся:

– Благодарю, пока достаточно Старого города. Надеюсь, найду там какое-нибудь уютное кафе?

– В этом не сомневайтесь, герр…

– Листок, – подсказал Алексей Николаевич.

Портье почтительно кивнул.

– Однако хочу напомнить, герр Листок, что обед в гостинице с семи вечера. И замечу – ресторан «Eden» славится в Цюрихе прекрасной кухней! – Он показал рукой куда-то за спину Листка. – Для постояльцев вход с фойе – по коридору направо, для гостей – со стороны набережной. А вот завтра столы будут накрыты к девяти часам, и ужин продолжится до утра: как-никак – «Сильвестр» – Новый год! Будем рады вас видеть…

– Спасибо, Мартин! Непременно воспользуюсь приглашением, – пообещал Алексей Николаевич, протягивая портье ключи от номера. – И все же в мертвый сезон забот у вас должно быть меньше – вероятно, зимой всех тянет в Альпы?

– Когда как, герр Листок. На сегодня в гостинице около сорока семей, половина из которых – постоянные клиенты.

– Вот как? Вероятно, из поправляющих здоровье аристократов?

Листок почувствовал, что вопрос был задан не вполне корректно: Мартин Айзенберг снисходительно улыбнулся, давая понять, что здесь «неаристократов» не бывает.

– Что ж, пойду, – несколько смутившись, сказал Листок и неуклюже приподнял непривычное для офицерской головы штатское кепи.

– Доброго вечера! – пожелал учтиво портье.

О мертвом сезоне Алексей Николаевич спросил неслучайно. Ему вдруг пришла в голову мысль, что если постояльцев в гостинице немного и за каждым закреплен свой стол, то за оставшееся время именно в ресторане можно будет визуально ознакомиться со всеми. А значит, не составит труда определить новое лицо, явившееся к обеду 5 либо к завтраку 6 января. Однако все надежды развеялись, едва портье намекнул на «аристократичность» заведения – половине аристократов завтраки разносят в номера, а к обеду вся эта братия выходит, когда кому вздумается. Так что маловероятно увидеть всех разом, а полдня просиживать в ресторане «Eden» – пусть и лучшем в Цюрихе – более чем подозрительно…

Выйдя из гостиницы, Листок прошел на набережную и, конечно же, прильнул к парапету, нависавшему над озером. Теперь берега были обрамлены светящимися фонарями, и несколько минут он зачарованно всматривался в темные воды, полные таинственности и вселенского умиротворения.