Листок допил кофе и, расплатившись, вышел. Никого подозрительного больше видел.

Накануне.

15 октября 1915 года. Могилев.

Приезд

Из дневника Николая II за 1915 год:

«15-го октября. Четверг.

К часу ночи прибыл в Могилев. В 9.20 вышли из вагонов к подходу поезда Аликс[20] и дочерей, приехавших из поездки по некоторым городам. Привез их в наш дом. Зашли к д. Павлу, кот. еще не может поправиться. Показал Аликс помещения и пошел к докладу в свое время. Завтракали и обедали за общим столом. Покатались по Бобруйскому шоссе. Пили чай в поезде и обошли санитарный поезд имени Аликс – с 320 ранеными. После обеда принял Мамонтова. Вечер провели в поезде. Вернулся в 12 ч.».

Переезд в Москву в желтом вагоне второго класса занял три дня. Всю дорогу думал о последней встрече со стариком Бекетовым, вспоминал его неожиданное и радостное: «Помнила, помнила, Алексей Николаевич, уж будьте уверены!»

Промелькнули Дербент, Грозный, Владикавказ, Ростов… Отъезжая от Воронежа, слегка взгрустнул: здесь начиналась его служба – от делопроизводителя Губернского жандармского управления до помощника начальника. Отсюда в 14-м получил назначение в Кавказскую армию начальником контрразведывательного пункта Сарыкамышского гарнизона, чтобы через три месяца получить под сердце пулю, предназначавшуюся русскому императору…

Поезд помчал его дальше в Москву, чтобы, сделав пересадку, отправиться затем в Могилев, в Ставку Верховного главнокомандующего. И теперь это было не столь тяжело – теперь он знал, что есть на свете родная душа, его помнившая, а во внутреннем кармане кителя грела сердце крохотная бумажка с адресом доброго фельдшера. «Наталья Ивановна, милая, дождешься ли? Обязательно напишу при первой же возможности! Найду, разыщу!»

Он был приятно удивлен, когда в Москве, на перроне Рязанского, или, как теперь называли, Казанского, вокзала, его встретил щеголеватый офицер московской комендатуры с худощавым нижним чином. Офицер представился подпоручиком Валеновым, назначенным по телефонограмме штаба Кавказской армии сопроводить ротмистра Листка на Александровский вокзал[21].

– Билеты заказаны, господин ротмистр. Отправление на Могилев через два с половиной часа! – отрапортовал он.

На перроне царила обычная вокзальная суета – крики, баулы, груженые тележки, люди, сошедшие с поезда и спешащие к выходу, встречающие, пробивающиеся к вагонам противоположным потоком, – и все это неприятно толкается, мешает идти… Спасает небритый носильщик в грязном фартуке, упрямо толкающий перед собой скрежещущую тележку с офицерскими чемоданами. Да еще бойкий солдатик подпоручика, сердито покрикивающий на нерасторопных обывателей. До слуха офицеров, шагающих позади, то и дело доносились его: «Посторонись, ваше благородие!», «Дорогу, шельма!!», «Куда прешь, чертова баба!»

Чем ближе они протискивались к тому, что называлось «Казанским вокзалом», тем больше у ротмистра росло недоумение – неужто это и есть «Южные ворота» Первопрестольной?! Не вокзал, а какая-то грязная халабуда – барак, да и только!

Неприятное впечатление всеобщего бардака усиливалось и от ощетинившейся лесами стройки, что стучала и гремела поодаль, в левой стороне от железнодорожных путей.

Перехватив взгляд ротмистра, Валенов, точно извиняясь, на ходу пояснил:

– Не удивляйтесь, ваше высокоблагородие, барак – временно! Новое здание вокзала строится – вон оно где будет! – Он махнул в сторону стройки. – Еще до четырнадцатого года начали… Только когда еще достроят, теперь-то!

«Да, теперь-то когда… – невесело подумал Листок. – Война, а они все строят – и в Тифлисе строят, и в Москве строят…»