Он помнил, как она радовалась первым успехам, когда их экспериментальный интерфейс позволил ей напрямую управлять сложными механизмами силой мысли. Ее глаза тогда сияли не хуже, чем у этих нынешних адептов «Синтеза». А потом… потом начался спад. Сначала едва заметные странности в поведении, провалы в памяти, которые она списывала на усталость. Затем – приступы неконтролируемой эйфории, сменявшиеся глубокой депрессией. И тот день, когда он нашел ее в лаборатории, сидящей на полу и смотрящей в одну точку пустыми, ничего не выражающими глазами. Она что-то бормотала о «цветных нитях, которые расплетают мир». Через неделю ее «медицински отстранили». Больше он ее никогда не видел. Официальная причина – острое психотическое расстройство на фоне переутомления. Но Итан знал, что это был не психоз. Это был «Прометей», пожирающий своих детей.

Он резко выключил терминал. Во рту появился знакомый горький привкус. Воспоминание о Лене всегда было одним из самых болезненных. Она была символом всего того, что они потеряли, всего того, во что их заставили разувериться.

Итан снова подошел к окну. Смеркалось. Город внизу зажигал свои бесконечные огни, превращаясь в сверкающее море неона и голограмм. Пульсирующий, живой, полный энергии. И полный людей, готовых с радостью броситься в объятия нового технологического бога. Он видел, как на соседних зданиях активировались огромные проекции, рекламирующие «Синтез». Логотип "Aethelred Dynamics" – стилизованная буква "А", вписанная в круг, напоминающий зрачок, – смотрел на него с десятков стен.

Ему показалось, или стены его квартиры действительно стали ближе? Воздух сгустился, дышать стало труднее. Чувство тревоги, которое он пытался подавить весь день, нарастало, превращаясь в почти физическое давление. Мир не просто стучался в его дверь. Он ломился, угрожая вынести ее вместе с косяком, и Итан понимал, что его старые замки и задвижки могут не выдержать этого напора.

Это давление нарастало с каждой минутой, с каждым новым рекламным слоганом «Синтеза», вспыхивающим на небоскребах напротив, с каждым восторженным возгласом, доносившимся с улицы. Итан чувствовал себя пловцом, попавшим в сильное течение, которое неумолимо тащило его к огромному, зияющему водовороту. Он мог сопротивляться, грести изо всех сил против течения, но как долго он сможет продержаться?

Ночь опустилась на город, но не принесла тишины. Наоборот, мегаполис, казалось, только ожил, расцвеченный миллионами огней, пульсирующий в едином ритме ожидания и предвкушения. Вечеринка в честь будущего, на которую Итана не пригласили, да он бы и не пошел. Из квартиры сверху доносилась громкая музыка и смех – его соседи, видимо, уже отмечали грядущее слияние с ИИ. Их радость, такая искренняя и беззаботная, отдавалась в его голове тупой, раздражающей болью.

Он попытался забиться в самый дальний угол своей квартиры, в кресло, заваленное старыми дата-чипами и давно не читанными книгами. Закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на тиканье часов – единственном звуке в его жилище, который не был связан с внешним миром. Но даже здесь, в этом импровизированном убежище, его преследовали образы. Сияющие голубые глаза спикера "Aethelred". Пустые, остановившиеся глаза Лены. И снова, и снова – вспышки света, холод аппаратуры, фантомное ощущение чужого вторжения в его разум.

Он принял еще одну дозу успокоительного, больше, чем обычно. Знал, что это вредно, что зависимость становится все сильнее, но сейчас ему было все равно. Лишь бы этот внутренний скрежет утих, лишь бы призраки оставили его хотя бы на несколько часов.