Что это за система? Почему она показала не симуляцию, а фрагмент воспоминания, который он сам вытеснил?..

А потом – голос. Очень тихий, еле слышный, но определённо не автоматический. Голос сказал:

– "Мы знаем, кто ты. Привет, Иван."

А потом всё пошло как по нарастающей. Гигантские пауки на улицах Мортиана. Подземелья дворца барона Талверо, где стены дышали страхом. Копоть в воздухе и ошметки горелой плоти после выстрела из бластера. Даннелиане в чёрных скафандрах, толпа на улицах, звон мечей, вспышки энергии, крики. Запертый воздушный шлюз, из которого медленно вытекал воздух… а Иван не может помочь. Не может даже пошевелиться.

Он пытался закричать, но горло будто залили бетоном. Образы сменяли друг друга с бешеной скоростью, спрессованные воспоминания, кошмары, страхи – всё, что он когда-либо пережил. Всё, что никогда не хотел вспоминать.

Система симуляции явно вышла за пределы обычного развлечения.

Когда он очнулся, всё плыло. Он лежал на койке в белом помещении с мягкими стенами и потолком. Воздух был наполнен запахом антисептика и чего-то резкого.

– Глубже дышите, – донёсся голос, – это поможет.

Перед глазами замаячил мужчина в белом халате – доктор. Он держал флакон с нашатырным спиртом прямо под носом Ивана.

– Вот так. Очнулся. Отлично.

Нина сидела рядом, на краешке кушетки. Вид у неё был испуганный и смущённый одновременно. Она нервно теребила край своей футболки, избегая смотреть Ивану прямо в глаза.

– Что… – выдавил он хрипло.

– Тебя вытащили из симуляции вручную, – объяснил доктор. – Классическая перегрузка. Твоя нейросеть среагировала нестандартно. Наблюдатели вовремя заметили, молодцы. Минуты через три – и был бы шок. А так – просто истощение. Но вам, молодой человек, нужно больше быть на свежем воздухе. Меньше симуляции, больше реальности. Желательно – живой природы, а не инквизиции.

Иван кивнул, едва сдерживая злость. Не на доктора. Не на систему. На самого себя. Он ведь знал, что такие штуки не пройдут для него бесследно. И всё равно пошёл.

Когда доктор разрешил вставать, они с Ниной вышли на солнечный свет. Было уже ближе к вечеру – лучи сгущались золотом, ветер с моря пах солёной влагой и цветущими деревьями.

Они шли молча по мягкой лужайке, где резвились дети, а в небе кружили рекламные дроны.

– Ну извини, – сказала Нина, тихо, почти виновато. – Я не знала, что тебе это будет так тяжело.

– Это ты извини, – выдохнул Иван. – Я просто… видел слишком многое. На сто аттракционов хватит. – Он замолчал, уставившись вперёд. В ушах всё ещё звенел далёкий крик, и он не был уверен, принадлежал ли он кому-то из его прошлого, или был сгенерирован машиной.

– Ладно. Забудем, – мягко сказала она.

Нина молча взяла его под руку, и её ладонь была тёплой и живой – реальной, настоящей, в отличие от того, что он только что пережил.

– Пошли, – добавила она и повела его туда, где под светлыми тентами пахло жареной рыбой, острыми специями и сладкими орехами. Где звучала музыка – простая, весёлая, чуть-чуть фальшивая, но живущая своей жизнью. Люди смеялись, ели, танцевали. И в этот момент казалось, что весь этот безумный мир – как минимум на вечер – можно отложить в сторону.

Иван позволил себе расслабиться. Хоть немного. Хоть на пару часов.

Но где-то в глубине он уже знал – это только начало.

Вечером они просто танцевали. Под звёздами, среди смеха, под слегка расстроенные гитарные переборы местной уличной группы. Нина взяла Ивана за руки первой – легко, будто они давно знакомы, будто это не первый их вечер. Он сначала неловко ступал в такт, но потом поддался её ритму, и всё стало просто.