Воздух стал густым, тягучим, идти стало тяжко, сердце забилось в висках. Гнетущая тишина повисла над лесом, Михаил никогда такой не слышал. Он оперся рукой на ствол молодой берёзки, и от деревца словно сила в него полилась, прохладой и свежестью повеяло, разогнав сгустившийся смрад. В голове прояснилось, Михаил ощутил уже знакомое чувство – что-то, или кто-то вело его, он знал, куда идти и очень надеялся, что и в этот раз ему подскажут, что делать.

Он прошёл немного вниз по ответвлению оврага, всё сильнее ощущая тревогу и… смрад. Приложив к носу рукав своей ветровки, он осматривал дно оврага и противоположный его край. Тревога и смерть чуялись ему, в голове билось предупреждение о близкой опасности.

В воздухе словно заиграли огненные искры, когда Михаил приметил у самого дна оврага большую нору. Вернее, эта огромная дыра в земле была немного скрыта жидким кустом, на входе валялись какие-то острые камни. Приглядевшись, Михаил понял, что не камни это, а кости! Звериные черепа были сложены горкой чуть поодаль.

Достав тесак, Михаил крался по верху оврага, не сводя глаз с норы. Подойдя ближе, он увидел, что возле большого пня, явно сюда притащенного кем-то и брошенного близ хода, лежит человек. Его маленькие руки были раскинуты в стороны, невидящие глаза смотрели в небо, подбородок в рыжей бородке задрался вверх.

Это был тот самый карлик, что предупреждал Михаила не ходить на овраг.

Михаил инстинктивно присел на корточки, всей своей кожей ощущая опасность, исходившую со дна оврага. Так вот почему этот маленький человек говорил Михаилу, чтобы тот не ходил на овраг! Уберечь его хотел… а Михаил ещё сердился тогда, что ему тут приказывать невесть кто придумал. Теперь этот невысокий человек замолк навсегда… Но почему же за ним никто не пришёл сюда, и как он оказался здесь совершенно один, почему никто не помог ему? Столько вопросов, и ответы на них Михаилу предстоит найти самому, он это уже понял.

Но сейчас… сейчас не было у него в душе того отчаяния и усталости, позабылись свои неприятности, да и не казались они уже такими уж страшными. Ничего фатального не произошло, разошлись пути-дорожки его и Лены, так бывает, но было ведь время, когда им было хорошо вместе, вот это и следует помнить. А не страдать, изводя душу обидой!

И толкнуло его в грудь ощущение чего-то нового, интересного и важного, такого, что дано сделать не каждому. Заметил, что и раны его почти уже не беспокоят, и голова по утрам не гудит, словно чугунный котёл. Снова сильным и пластичным стало тренированное когда-то тело, как до ранения…

Пригнувшись и держа наготове тесак, Михаил бесшумно передвигался по краю оврага, не сводя глаз с чёрного проёма норы. Она была чуть больше метра в высоту, и не очень широка, и когда Михаил оказался прямо над ней, то увидел, что на торчащих по краям корнях остались клочки грязно-коричневой шерсти.

Просидев некоторое время так, Михаил увидел спуск вниз, видимо по нему и спустился в овраг рыжебородый человек. Стараясь ступать осторожно, чтобы не обвалить песок и мелкие камушки, Михаил спустился на дно оврага. В норе было темно, ни звука не слышалось оттуда, как ни прислушивался Михаил. Словно в помощь ему все остальные звуки теперь стихли, даже старая сосна, цеплявшаяся крупными корнями за край оврага, сейчас не скрипела.

Михаил заглянул в нору, ход уходил глубже, так, что дальше пары метров ничего не было видно, у самого края на стенах были видны следы когтей. Михаил не знал такого зверя, чтобы тот мог здесь обитать.

Однако глупо было дожидаться жителя этого «дома»! Михаил сунул тесак в ножны, подхватил мёртвого человечка, который оказался тяжелее, чем он ожидал, крякнув, взял тело на плечо и быстро, как только мог, стал взбираться наверх, постоянно оборачиваясь.