– Хельга ходит на гулянья? Правда, что ли? И что она там делает? Пугает местных статусом и магической силой? – развеселился Пересвет.

– Зачем? – удивилась Забава. – Ты знаешь, как она пляшет? А как частушки поёт? Да красивее неё ни одной девушки в Гледне нет. Все местные парни за ней гуськом ходят.

– Мы с тобой сейчас точно про Хельгу Белозёрову говорим? – поинтересовался Пересвет.

– Про неё, – кивнула Забава, – ты просто её не знаешь совсем.

– Если то, что ты говоришь, – правда, я её действительно не знаю, – согласился Пересвет. – Она всегда казалась мне скучной, унылой, строгой и вечно сердитой.

– Чушь, – отмахнулась девочка. – Хельга серьёзная, только если дело учёбы касается, а так она весёлая. Можешь моего брата спросить.

– Что-то не заметил я за ней никакого веселья, – не согласился Пересвет, – сколько лет её знаю.

– Так ты знаешь её лишь по занятиям и по проказам твоим на реке, – пояснила Забава, – откуда же веселье?

– С этой рекой вообще глупо вышло, – вздохнул Пересвет. – Я шёл на неё пару рыбин поймать, а там вы.

– И ты решил подсмотреть? – Забава ехидно прищурилась.

– Просто сравнить, где девушки красивее: у нас, в Китеже, или у вас, в Белозёрске, – пояснил Пересвет. – Река-то холодной была – явно вы там не купались.

– А какой смысл сравнивать? У тебя разве невесты нет? – удивилась Забава.

– Пока нет, – Пересвет тряхнул головой, – и надеюсь, что ещё долго не будет.

– Понимаю, – согласно кивнула Забава. – Тебе хорошо, а меня всё равно года через три замуж выдадут, иначе придётся платить князю виру в пять гривен. А я замуж не хочу. Что за жизнь – в тереме сидеть? Вечно мужа ждать – скукота.

– Странно, а мне всегда казалось, что девушки только и ждут женихов, – удивился Пересвет. – У меня сестра всех с ума свела своими вздохами и слезами, пока её жених сватов не заслал. Я вообще ему был готов отдать её без свадьбы и подарков.

– Да вы сами не лучше, – обиделась Забава. – Мой старший брат чего только своей невесте не дарил и даже стишки писал, а уж если доводилось её за руку взять, так лицо становилось глупое-преглупое, как у поросёнка перед пустым корытом.

– Хотелось бы взглянуть, что за красавица ему попалась, – усмехнулся Пересвет.

– Лучше бы он к Хеле посватался, – наморщила нос Забава, – да только князь Гостомысл не отдал бы её за нашего Богдана. Да и брат её боится. Раньше, пока мы маленькие были, он как только над нами не шутил, а потом Хеля устроила ему выволочку – и всё: осталось одно уважение.

– А ты как хотела? Белозёрова – единственная внучка у князя вашего, её наверняка за старшего сына из какого-нибудь княжеского рода отдадут, – сказал Пересвет. – Слушай, а возьми меня на гулянья, а то тут со скуки помереть можно.

– Возьму, – кивнула Забава. – А ты меня ещё бою на мечах поучишь?

– Поучу, – кивнул Пересвет, – всё равно вместе на тренировочном поле заниматься будем, когда не в дозоре.

Со стороны улицы послышалась ругань. Забава с Пересветом обернулись на шум.

– Кобра! – раздался злой голос Ингвара.

– Жи-иво-отно-ое-е, – довольно пропела Хельга Белозёрова.

На минуту повисла тишина, потом Пересвет произнёс:

– Я смотрю, вы тоже нашли общий язык. Ингвар, идём, перекусишь тем, что нам предки послали. – Пересвет подхватил друга под локоть и втащил в горницу.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался он, пододвигая к Ингвару хлеб и простоквашу.

– Устал. Голоден. Раздражён. Сердит. Выбирай сам, что тебя больше устроит, – произнёс Ингвар, усевшись на скамью. – Вот объясни мне, почему все девушки, с которыми я общался, готовы были любую мою просьбу выполнить, и только Белозёрова нагло мне хамит.