– Катон – великий человек, – набычился Лабиен. – Слава Юпитеру, что он заседает в сенате! Его имя будут помнить в веках!

– Тит, оставь свои политические пристрастия, – помрачнел Цезарь. – Сейчас мы все в одной корзине. И нам нельзя допустить, чтобы крышку на ней захлопнула рука дикаря, обложившего Леман.

Легат промолчал, лишь окинув оценивающим взглядом несуразную фигуру консула. Повисла неловкая пауза. Цезарь охладел к присутствующим. Он свернул письмо и, спрятав его в сундук, сложил руки на груди. Пронзительные, черные глаза полководца уставились на вход в палатку. Его губы сжались, превратившись в тонкую нить, а крылья орлиного носа возбужденно зашевелились. Казалось, будто он принюхивался, словно дикий зверь, чувствуя запах близкой добычи.

Спустя секунду в лагере протрубил рог и послышался громкий стук копыт, приближающийся к шатру.

– Едут, – оскалился Цезарь. – Сейчас мы увидим лучших воинов Европы.

Цокот копыт прекратился, полог палатки откинулся, и на пороге возник Марк Валерий Руф, при полном параде, в сверкающем шлеме с пурпурными перьями.

– Привет тебе, Цезарь! – загремел Марк, подняв правую ладонь. – К тебе послы гельветов: Наммей и Веруклетий, а с ними Думнориг – друид Косматой Галлии!

Руф прошел вперед и замер рядом с консулом, широко расставив ноги, обутые в калиги – солдатские сапоги с отворотами, перехваченные узкими ремнями. За ним в шатре появились трое гельветов. В их облике не было подобострастия обычного для местных племен, наоборот, чувствовалась какая-то сила, загадочная и невиданная ранее.

Двое из них были довольно молоды и прекрасно сложены физически. Головы послов накрывали конические шлемы с рогами. Шеи обрамляли толстые золотые обручи с пастями мифических животных на шарообразных концах. Под расшитыми, зелеными плащами виднелись кольчужные рубашки, а ноги в кожаных штанах были обуты в низкие сапоги с задранными носами. Длинные, изогнутые мечи висели на роскошных, цветных поясах, а их бритые лица были тщательно раскрашены темно-синими узорами. Третий – сухощавый седобородый старик, одетый во все белое, держал в руке резной посох и в упор разглядывал удивленных римлян.

– Я – Наммей, вождь клана, прославленного среди гельветов, – вышел вперед один из послов. – Кто из вас Цезарь?

– Дикарь говорит по-латыни?! Это уже интересно! – рассмеялся консул, устраиваясь на складном стуле. – Я слушаю тебя.

– Ты зачем разрушил мост через Леман, римлянин?! – брезгливо спросил Наммей, ткнув пальцем в полководца. – Разве ты не знаешь, что земли вокруг озера принадлежат нам?

– Насколько я осведомлен, хребтом Жюра владеют аллоборги, – скривился Цезарь. – Они – союзники Рима и жалуются, что вы их притесняете. А мы обязаны защищать своих друзей.

– Нет, аллоборги лишь хотят завладеть хребтом с вашей помощью, изгнав наших союзников, секванов[8], – невозмутимо парировал посол. – Но речь сейчас не о них. Вольно или невольно вы разрушили мост через Леман, нарушив соглашение, подписанное вашим консулом Кассием. Поэтому мы требуем, чтобы ты, Цезарь, восстановил переправу в течение десяти дней.

– Кассий спасал свою ничтожную жизнь, подписывая бумаги, которые вы ему подсунули, – резко ответил полководец. – Римский сенат не давал ему полномочий заключать с вами какие-либо договоры. А мост принадлежит Провинции, и мы вольны с ним поступать так, как велит сенат.

Наммей развернулся к своим телохранителям и что-то сказал им на непонятном языке, видимо, переводил слова Цезаря. Лицо Веруклетия стало каменным, было видно, что он сдерживается из последних сил, буравя презрительным взглядом римлян. Но старый друид