6. 6

— До чего же на Констансу похожа! — всплёскивает руками Нелли, разом остужая.

Бросаю взгляд на портрет матери меж окнами — дома много разных, отец любил видеть её везде. Так он говорил. И правда что-то общее есть. И платья она тоже не носила пышные да корсетные, всё больше по фигуре, специально откуда-то издалека да втридорога заказывала ткани с лунным отливом.

— Пойдёт, господин? — осмеливается спросить старшая швея. — Вы только скажите, всю ночь спать не будем...

— Кто пойдёт?

— Ну... платье, господин.

— Куда платье пойдёт?!

— Вам нравится? Или поменять что?

— Пойдёт! — разворачиваюсь.

Нелли порывается что-то добавить, но отступает под моим хмурым взглядом. По-настоящему хмурым, не тем, каким я служанкам во дворе грозил. Этот Нелли знает и не вмешивается.

Ночной визит Леонтия отрывает от попыток попредаваться меланхолии. Какого лешего! Даже потосковать в собственном доме не дадут!

Впрочем, у меня это никогда толком не выходило. Поучиться не у кого, видать.

Водный шарик, которым я заодно пытался поуправлять, вырывается из-под контроля и расплёскивается по полу. Кажется, слышу сдавленный смешок духа. Убью урода! Тряпку бы ему в зубы, чтобы вытирал, да ведь бесплотный, засранец!

Сысковик тяжело опускается в кресло у камина. Не того, злополучного, а в моём кабинете — тот я трогать пока остерегаюсь.

— Ты денно и нощно в халате бродишь? — поднимает бровь.

— Завтра камзол надену, — заверяю.

— Снять потом не забудь, — хмыкает Леонтий.

— Что узнал? — ворчу.

— Не много. Про внебрачных дочерей Эдварда Эдинга ничего не слышал — буду ещё искать. Либо он сам о них до последнего не знал, либо слишком хорошо скрывал — что в нашем обществе маловероятно, сам понимаешь. Либо твой дух тебя надул. А твои подозреваемые как на подбор...

Леонтий замолкает, задумчиво тянет руки к огню.

— Давай по порядку, — предлагаю.

— Так, по порядку, — Леонтий слегка встряхивает головой, трёт усталые глаза. — Нелли всех девушек крепости осмотрела, синяков и ожогов ни на ком не обнаружила. По твоим подозреваемым: Клесса — девочка замкнутая и себе на уме. По её словам, отца никогда не видела. Но, сдаётся мне, есть у неё магическая сила. Проверить бы.

— Неужто Источник не отреагировал бы?

— Как знать. Силы разные бывают. Да и ты едва ли водил её туда.

— Не водил, — соглашаюсь. Самому бы научиться справляться. — Надо было её на бал брать вместо Аши? Может, там кто сказал бы?

— Возможно. Да едва ли дочь знахарки к балам готова. И врагам-то лучше не показывай свои слабые места.

— Кто бы мне врагов показал, — ворчу.

— Где-то бывал бы, может, и увидел бы, а так им только в камин прыгать и остаётся, — усмехается Леонтий. — Сами всё вызнаем.

— Сами так сами, — пожимаю плечами, покосившись на камин. Слишком явно представилось, как оттуда враги высыпаются. Да как выяснится, что имя им легион...

— У сестриц, Южели и Сандры, семейка не менее интересная, — возвращает сысковик к насущному: одной единственной высыпавшейся девице. Впрочем, подозреваемых тоже скоро легион станет! — Они ведь также сюда переехали, побывал я там, где раньше жили. И правда, какой-то скандал громкий был, отец мать в измене обвинял.

— Он и меня вон обвиняет, — хмыкаю. — Такого слушать себе дороже. Алкоголь сам знаешь, мозг выедает.

— Да ведь и пить-то стал уж после того. Примирились вроде, переехали от злых языков подальше. Что там было — никто толком не сказал, да будто бы какой-то лорд за ней ухлёстывал. Переодетый.

— И когда? — вскидываюсь. — Кто из дочерей больше подходит?

— Да кто ж сейчас скажет, столько лет прошло. Молва, сам знаешь, сама себя перевирает да переигрывает. Не сразу ведь раскрылось, то слухи, то сплетни, то тишина — а то снова в гости пожаловал...