Эта часть пути оказалась страшной – пустыня. «Солнце вельми варно, парище лихо, люди мёрли с безводицы, а нет воды, только глазам видится обманно». Никто из русских ещё не видал миражей… И вот – Индия! Сказка оказалась вблизи ещё удивительнее, чем представлялась, да только жизнь здесь совсем не сказочная.

Прежде всего, Афанасий отмечает, что перец, и краски, и каменья – всё здесь дёшево, но дорого перевозить по морю, к тому же очень часто грабят разбойники, поэтому за морем всё продают басурманам дорого. А путей на Русь здешние купцы ещё не знают. Есть здесь остров-гора, называется Цейлон – он весь из агатов, бирюзы да алмазов, и алмазы здесь можно купить от пяти до десяти рублей за штуку, а продают и за теньге, и за фунты. Кони в Индии не родятся, а только буйволы – на них и ездят, и возят. А вельможи – на слонах. Эти гиганты, у которых «на рыле хвост», везут на спине целый домик с десятком людей! Это был выезд местного раджи.

В Индии наш соотечественник прожил три года, и повсюду, куда бы ни забрасывала его судьба, записывал всё, что казалось ему примечательным, необыкновенным. Потрясло то, что люди здесь не едят ни мяса, ни рыбы, хотя коровы и свиньи у них есть. Практически не носят одежды. У них нет кладбищ – покойников здесь сжигают, а пепел – в реку. Родят всякий год, детей много. Молятся здесь удивительным богам – иной с головой обезьяны, иной с носом слона, а если люди – так с десятью головами да с дюжиной рук… Индусы не таились от чужеземца, видно, Афанасий умел расположить к себе людей, если уж они показали ему даже свои богослужения в подземных скальных храмах. С не похожей ни на что архитектурой, со скульптурой, покрывающей стены сплошным рельефом.

Но как русского удивляло, что все здесь черны – и мужи, и жёны – так и местные жители просто не могли опомниться от удивления, впервые увидев белого человека. Ходили за ним толпой – разглядывали…

Это потом историки выяснят, что Афанасий Никитин оказался одним из первых, если не самым первым европейцем в Индии – за тридцать лет до итальянца Васко да Гамы!

Многоликой оказалась Индия – разглядел Афанасий, что здесь – разные племена, с разными обычаями. Но контраст дворцов и хижин поражал везде. И родимую рожь растить оказалось куда легче, чем здешний рис – по колено в воде под беспощадным солнцем – да целый день внаклонку! Народ выживает, как может, а не может – так и не выживает. И разве это трудно понять лишь потому, что молятся здесь другим богам?

А вот разбогатеть так и не получилось – есть такие люди, которым деньги не даются…

Последние строчки дневника – о тоске по родине: «Нет на свете земли, подобной ей!»

Это ещё не о России – о Руси. Небольшой, лишь совсем недавно объединённой под властью Москвы, и всё ещё платившей дань Орде.

Но патриотизм – прямо имперский. И задолго до Никитина Русь мыслилась, как страна, которая может быть только великой – или никакой.

Это тогда, когда ещё не было на карте ни Германии (на её сегодняшней территории было до 200 «государств»), ни Франции (были «Бургундия – Нормандия – Пикардия…), ни Италии (были Генуэзская республика, Неаполь, Флоренция…) Но Русь была Русью и в тринадцатом веке! Можно ли в этом усомниться, читая чудом сохранившуюся страницу из не дошедшей до нас рукописи «Слово о погибели Русской земли»:

«О, светло светлая и украсно украшенная земля Русская! Многими красотами дивишь ты: озерами многими, дивишь ты, реками и источниками местночтимыми, горами крутыми, холмами высокими, дубравами частыми, полями дивными, зверьми различными, птицами бесчисленными, городами великими, селами дивными, боярами честными, вельможами многими, – всего ты исполнена, земля Русская!»