А если это действительно 1185 год – кто мог быть автором, почему имени столь крупного поэта мы не знаем? Предположений десятки – «возможными авторами» считались чуть не все удельные князья, и члены их семей, и Великий князь Киевский Святослав, и даже… сам князь Игорь. И ни одну из этих гипотез не получилось ни подтвердить, ни опровергнуть. Быть может, подлинник рукописи и прояснил бы хоть что-нибудь, но увы… В великом Московском пожаре 1812 года архив Мусина-Пушкина сгорел. Весь. Не смогли вывезти? Или до последнего не верили, что в Москву войдёт неприятель?

Много лет спустя дочь Мусина-Пушкина заявила, что отец подготовил свои коллекции к эвакуации, но – не успел, и пришлось спустить сундуки в подвал. А французы их там нашли и разграбили. Хотелось бы в это верить – ведь разграбленное всё же где-то есть, а значит, есть и надежда. Пока же приходится считать подлинником первую публикацию 1800 года.

Взглянем на карту сегодняшней Украины. К северо-востоку от Киева, в Черниговской области, маленький городок Новгород-Северский. Некогда здесь жило племя, которое так и называли – «северяне». Не у северного полюса, а просто чуть севернее Киева. Здесь-то и была вотчина князя Игоря.

Какой же была его дружина, сколько человек? Армия – это 5% населения. Если и сегодняшний Новгород-Северский никак не выставит более 500 штыков, то в 1185 году – сколько? 150 – 200?! Тогда ясно, почему князь, мечтавший прославиться, всё же не выступил на половцев один – пригласил к славе своего брата Всеволода, князя Курского. С курским воинством.

Игорь-князь с могучею дружиной

Мила брата Всеволода ждёт.

Молвит буй тур Всеволод: «Единый

Ты мне брат, мой Игорь, и оплот!

Дети Святослава мы с тобою,

Так седлай же борзых коней, брат,

А мои давно готовы к бою,

Возле Курска под седлом стоят…

Но кто же был их противником, кто такие половцы? Это – одна из загадок истории. Откуда пришли, что означает их название, каким богам поклонялись? Куда исчезли так же внезапно, как и появились? Версий много, ясности – мало. Несомненно лишь то, что народ был кочевой, тюркоязычный, и что основу их «экономики» составляли грабежи и работорговля. Терроризировали Киевскую Русь двести лет.

Выступить навстречу противнику, воевать на его территории – решение мудрое, но… столь скромными силами? Несложно было предвидеть исход авантюры!

Но, взглянув на солнце в этот день,

Подивился Игорь на светило:

Середь бела дня ночная тень

Ополченья русские покрыла.

И не зная, что сулит судьбина,

Князь промолвил: «Братья и дружина!

Лучше быть убиту от мечей,

Чем от рук поганых полонённу.

Сядем, братья, на лихих коней,

Да посмотрим синего мы Дону».

Вспала князю эта мысль на ум —

Искусить неведомого края,

И сказал он, полон ратных дум,

Знаменьем небес пренебрегая:

«Копие хочу переломить

В половецком поле незнакомом.

С вами, братья, голову сложить,

Либо Дону зачерпнуть шеломом!»

Лёгкой оказалась победа над передовыми отрядами половцев, и богатой добыча. Захватили и половецких дев, и золота без счёта, и каменьев, и шелков. Сам же князь взял себе только то, что подобает князю – вражий стяг и серебряное копьё. Ободренные успехом, устремились русичи к Дону – навстречу основным силам половцев. Итог этой встречи известен даже тем, кто не читал «Слова» – картину Васнецова видели все.

В опере «Князь Игорь» А. П. Бородин – автор и музыки, и либретто – сместил акценты, превратив произведение злободневное для своего времени, политическое – в былину, вневременную сагу о русском богатыре. В сюжете появились изменники, соперники, мятежники, и даже побочная сюжетная линия – любовь половецкой княжны Кончаковны к пленному русскому ратнику. Могучая богатырская музыка довершила превращение повести о горечи поражения – в патриотическую песнь о будущих победах. Получилось самостоятельное произведение, прекрасное, но – сильно «по мотивам».