Став попом (именно так Аввакум свою должность и называет), слушая исповеди своих шестисот прихожан, иные из которых отягчены грехом блудным, сам, «врач треокаянный», воспалялся, но спасала молитва. Нелюбострастный, нестяжательный, независтливый поп очень не нравился начальству, но сдержанная неприязнь перешла в открытую вражду после того, как начальник Ефимий «силой взял себе вдовью дочь». На требование Аввакума вернуть девицу домой начальник приказал своим людям избить мятежного попа. Перестарались – избили до потери сознания. Ефимий, увидя это, испугался – и вернул девочку матери. Не простил своего поражения – решил сжить Аввакума со свету. Дом у него отнял, стрелял в него – а пищаль волей божьей дважды дала осечку. Тогда, потеряв голову от бешенства, начальник вцепился зубами в руку Аввакума, «огрыз, яко пёс». Но на все его, мягко говоря, слова, Аввакум отвечал только: «Благодать в твоих устах да будет». Нравы духовенства – залюбуешься!

Кончилась история неожиданно: заболел начальник, покаяться решил. Аввакум не стал ему высказывать всего, что хотелось – вылечил. С божьей помощью, конечно.

И это только начало повести. Таких начальников – в каждом остроге, в каждом городишке. Если есть возможность безнаказанно издеваться – исполнители найдутся всегда. Запереть без еды – это в порядке вещей. Действительность и видения, случалось, сливались до полной неразличимости – вот как это могло быть, чтобы к голодному узнику явился ангел с хлебом и миской щей?! Дверь оставалась закрытой – но это не диво, для ангела замки – не преграда. Диво то, что щи были настоящие – и очень вкусные.

Всегда найдутся добрые люди, которые помогут. Все ведь знали, за что именно сослан мятежный протопоп, и сочувствовали многие.

И ничто не могло заставить Аввакума отступиться от борьбы за «старую веру» – писал и писал обличения и воззвания. До последнего дня.

А семья? Протопопица Анастасия Марковна поддерживала мужа даже там, где он готов был отступиться: «Я тебя благословляю – обличай блудню еретическую! А о нас не тужи.» «О нас» – это ведь и о детях, разделивших с родителями и ссылку, и земляную тюрьму. Двоих похоронили. Но только раз и пала духом жена – когда пришлось идти пешком из одного острога в другой. Зимой, по льду. Упала – да и говорит: «Долго ли ещё муки сей будет?!» И ответил Аввакум: «До самой до смерти, Марковна». Протопопица взяла себя в руки – встала: «Добро, побредём ещё»…

Но никакие беды не помешали Аввакуму увидеть мощную, богатырскую красоту Сибири. Увидеть – и восхититься. И с похвалой отозваться о хороших людях, которые помогали, чем могли. И даже с любовью рассказать о чудесной курочке, которая вместе с ними кашу клевала, и так выручала его детей – по два яичка на день давала!

Захочется ли теперь, через несколько столетий вникать, в чём протопоп был прав, в чём – нет? Но не устаёшь восхищаться мощью и великодушием, силой и нежностью, русского характера.

А встречи с царём были – но разговора не получилось. Похоже, царю «другая правда» просто не была интересна.

А вот историю Афанасия Никитина ещё сравнительно недавно знали все: отношения с Индией были дружескими, и о русском купце, побывавшем в Индии, сняли чудесный советско-индийский фильм «Хождение за три моря». Именно так Никитин назвал свой путевой дневник. И цитировали этот дневник в учебниках истории, как у нас, так и в Индии.

Дело было в 1469 году. Тверской купец, энергичный и любознательный, побывал в Польше, Литве, Царьграде – но богатства не нажил. Зато узнал у торговых людей, откуда берутся пряности, шелка, самоцветы, алмазы… Появилась мечта – попасть на родину этих чудес – в Индию. Но как, не имея своего каравана, преодолеть степь, пустыню, два моря? Часть пути – по Волге до Каспия – удалось проделать с посольством. Но в Дербенте – ограбили! Дальше – хоть пешком… Целую зиму Афанасий проработал на добыче нефти в «Бакы» – добывали из лунок вёдрами. С весной, с попутным караваном – в Ормуз.