– Не останавливайся! – прогремело за спиной, и руки попа сжали мои плечи.

Я едва дёрнулась, вскидывая голову вверх. Жуткое ощущение, что за моей спиной дядя, а не представитель церкви, заставило тело рефлекторно сжаться. Лицо мужчины было напряжено.

– Мне нужно всего пару минут, чтобы прийти в…

– Пиши. Дальше, – зашипел мужчина, сильнее сжимая пальцы.

Я рефлекторно продолжила выводить символы. Сердце бешено билось в груди и никак не могло успокоиться, будто возмущаясь моим поведением.

С последним выведенным на листе символом меня выключило. Я лишь ощутила, что меня удержали от стремительного падения головой о стол. Проснулась уже на полу. Люди, которые до этого безмолвно стояли поодаль, теперь образовали круг. От их ладоней исходил красный свет, сформированный в купол. В центре него были я, глава этих болванчиков и молчаливый старик. Моя левая рука оказалась свободной от кандалов, а голова ощущалась тяжёлой, будто свинцовой.

– Пришёл в себя? Отлично, тогда осталось последнее – реализация заклинания. Прошу тебя, без глупостей.

Мужчина протянул мне нож. Я медленно поднялась, принимая оружие. Тёплая улыбка тронула чужое лицо, и мой собеседник вышел за пределы купола. Я же застыла, глядя на старика. Поняв, что моё внимание обращено к нему, тот спокойно поднял голову и хрипло, даже как-то заторможенно произнёс:

– Пожалуйста, я бы хотел умереть без лишних страданий – режьте шею.

«Резать шею ради такого пустякового заклинания?!»

Мне было страшно даже просто руку ему порезать, а старик говорил о лишении его жизни. Я в ужасе замерла.

– Ольгерт, тебе нужно переступить через себя, чтобы выиграть себе новый день и светлое будущее всему миру, – мягко начал поп.

«Как он понял мои тревоги? Служители церкви умеют читать души?»

Не знаю, говорил ли мужчина всё понимая или вслепую, но его слова меня приободрили. Напомнили о главном. Выживании. Глубоко вздохнув, я переложила нож в левую руку и не жалея сил разрезала плоть.

Кровь лилась по кандалам алыми змеями, капая на пол. Горячая.

«Нет смысла резать невинного незнакомца, когда и моей крови хватит».

Разрез был знатным. Я опустилась на колени и начала судорожно выводить символы, макая пальцы в собственную кровь. Металлический запах наполнял лёгкие, а изнутри будто выходила тёмная энергия. В этот раз выводить символы было в разы сложнее, но благодаря мане, которую я наконец могла ощутить и даже использовать, процесс шёл быстрее. Я завершила изображение и активировала заклинание. В это же мгновение разум будто очистился.

– Я… закончил.

Зажав рану левой рукой, поднялась. Тёмные маги так не делают, но так наглядней. Да и ошибиться не получится, а я ведь и могла за неимением опыта случайно подорвать себя. Хорошо, что всё вышло как надо.

– Да, вижу… Хотя эффект еле ощутим. Мне вот интересно, как вы, демонопоклонники, используете это заклинание?

– Это значительно ускоряет работу с бумагами, – незамедлительно соврала я. В плюсы разделения сознания можно было записать новую особенность: с ним ответы кажутся правдоподобнее, так как сказаны тотчас. Удобно при нужде соврать.

Мужчина засмеялся:

– Удивительно, даже вам, приспешникам дьявола, не чужда бумажная работа. Как же жаль, что тебе, ставшему главным злодеем десятилетия, суждено потерять рассудок из-за заклятия, помогающего быстрее разбираться с бумажными делами.

– Что?.. Потерять рассудок? – переспросила я.

– Ещё недавно было невозможно вернуть потерянные знания: демонопоклонники умирали, стоило им лишь помыслить поделиться своими знаниями с нами. Мы же обнаружили лазейку, но платой даже за самое ничтожное заклинание выступает сначала знакомая тебе боль, а потом и мгновенная потеря рассудка. Поэтому, как только сила «Разделения сознания» перестанет работать, ты, Ольгерт, опаснейший из магов, также перестанешь существовать. Не считаешь такую смерть ироничной?