Поп улыбнулся. Было в этой улыбке что-то садистское, напоминающее оскал довольного дяди. Меня еле заметно передёрнуло.

– Чем ближе казнь, тем это выгоднее для тебя, разве нет?

Я робко кивнула. Всё было именно так. За дни в новом мире я поняла, что других вариантов протянуть дольше у меня нет.

«Зачем только служителям света знания демонопоклонников?»

– Так что? Ты готов послужить своему богу, Ольгерт? Готов пожить подольше, в первый раз в жизни сделав что-то хорошее, и заслужить прощение?

Мужчина придвинулся вперёд, от него исходило какое-то сияние, будто он и правда был святым.

– …Готов.

«Я готова испытать боль, но прожить подольше. Выиграть как можно больше времени, чтобы вырваться из этой клетки наружу».

Поп, видимо, прочитал в моих глазах решимость, улыбнулся и, потирая руки, поднялся. «Божественная лампочка» медленно погасла.

– Тогда завтра тебя заберут в лабораторию. Не беспокойся, больше одного заклятия в день мы изучать не будем. Мы же не садисты какие-то! – Мужчина беззлобно рассмеялся.

Поп махнул рукой, как-бы прощаясь. Он был доволен как чёрт. От этого вновь стало не по себе. Видимо, я обрекла себя на что-то худшее, чем смерть от рук местного уродливого служителя божества.

На следующий день меня, сонную и голодную, повели в непонятном направлении. Массивные кандалы, сжимающие запястья, напоминали подшипники и звонко бились друг о друга. Если постараться, ими можно оглушить одного-двух врагов. Жаль, охраны слишком много, а так идея неплохая: ударить и убежать. Ещё бы мне смелости на такое хватило.

Лаборатория. Я бы назвала это скорее спортзалом. Большой разлинованный зал с окнами под потолком и правда отдалённо его напоминал. Из отличий – цепи вместо канатов; турники, которые явно не для того, чтобы на них подтягивались; массивный стол и несколько угрюмых мужчин, сверлящих меня взглядом.

– Так… И что мне делать? – оглядывая замерших незнакомцев, спросила я.

– Порядок прост. Рассказываешь, что за заклинание, мы говорим, подходит ли оно нам. После – расчерчиваешь его структуру и демонстрируешь результат под куполом, – сзади появился знакомый поп. Я обернулась на него. Мужчина был довольным. – Садись за стол.

Я осторожно опустилась на стул и зависла над пустыми листами бумаги. Взгляды незнакомцев впились в меня в ожидании.

– А как я продемонстрирую заклятие, если для него нужна жертва? – робко спросила я, даже не пытаясь шелохнуться.

Поп удивлённо вскинул брови, а после махнул рукой. Один из мужчин поднялся с места, скрываясь за узкой дверью. Спустя несколько секунд он уже тащил к нам истощённого старика.

– Мы используем жертвы, конечно же.

«Я не могу взять и убить человека. Точно нет. Значит…»

– Какое заклинание ты хочешь нам показать?

– «Разделение сознания» подойдёт? – неуверенно предложила я.

Благодаря этому заклинанию можно было значительно ускорить работу мозга, занимаясь несколькими делами сразу; повысить концентрацию или работать быстрее. Оно не делает тебя умнее, скорее, ты быстрее начинаешь принимать глупые решения. Ещё вчера я перед сном долго перебирала в голове те немногие заклинания, что хранила память Ольгерта. Судорожно разбиралась, на что вообще способна и что можно показать, а что не стоит. Да и просто пыталась понять, как магия работает. Для человека из другого мира эта информация шла туго. Ещё и опыта видеоигр у меня никогда не было… Так что это было сложно.

– О, чудесно, приступай, – мужчина кивнул.

И я торопливо начала записывать символы, которые были будто бы выжжены в моей черепной коробке. Само заклинание было лишь придатком более серьёзного, сложного в реализации «Переселения сознания». В случае с ним разделённое сознание помещалось в жертву и управляло её телом некоторое время. Магия, пока действует заклинание, блокировалась и у мага, и у жертвы, что делало обоих беззащитными. Но за ограниченное время можно было переписать наследство, убить нескольких человек или подставить кого-то. Главное здесь – не дать телу жертвы преждевременно умереть, иначе половина сознания не сможет вернуться в тело мага, и тот останется овощем до конца своих дней. Я бы могла поделиться этими знаниями, но убивать несчастного старика ради этого – выше моих сил. А в случае с «Разделением сознания» можно было ограничиться лишь кровью: маны этого тела, боюсь, не хватит. С каждым нанесённым на бумагу символом становилось всё хуже. Внутри всё начало пылать, перед глазами поплыло. Я будто теряла свою жизнь, пока наносила один за другим странные знаки. Они напоминали руны, и я совсем не понимала, что они значат. На середине этого хлопотного процесса силы кончились, и я оторвалась глотнуть воздуха.