Вскоре моя помощь перестала быть актуальной и, беспокоясь за свою шкуру, я вновь скрылась в повозке. Но в этот день мы так и не тронулись дальше. Пока повязали и допросили всех бандитов, пока вылечили раненых, пока починили задетую магией повозку, пока убрали дерево и решили, что делать, уже стемнело.

Тем временем я покинула свою обитель и, пополнив запасы провианта, скрылась в лесу. Нет, какое-то время мне было интересно наблюдать за работой народа с высоты дерева, вот только на ветках особо не расслабишься, да и, уснув, можно было упасть с печальными последствиями. К слову, несколько лучников, оцепивших поляну в обед, так и погибли – свернули шею.

Кстати о бандитах. Разговорчики о массовом нападении не стихали, лишь обрастая теориями. Главаря и его ближайших приспешников пытал Люциус, остальных же охраняли посменно. Мёртвые тела закапывали, хотя, слышала, хотели и сжечь, вот только близость леса могла сыграть злую шутку, если огонь вдруг перекинется на него. Мне было жутко любопытно, простая ли это случайность или же нет, но всё-таки разум склонялся к тому, что в этом диком мире подобные приключения скорее типичны, чем нет. Наш караван вполне могли принять за купеческий.

Устроившись в уютной расщелине между корней где-то в глубине леса, прикрыла глаза. Вечер выдался холодным, да и мягкого мха не нашлось, лишь неприятные кочки, на которых даже не повертеться. Тело откровенно воняло, но я закрыла глаза и провалилась в мерзкий кошмар.

Очнулась от очередного, почти рядового крика и тотчас зажала рот руками. Глаза были мокрыми от слёз, дикий холод пробирал до костей, да и страх всё сильнее сжимал горло. Жуткий лес пугал своей темнотой, мерещилось мутное движение вдали, но я знала, что никаких тварей здесь нет, точнее не должно быть. Слишком уж расшумелись люди. И слишком уж много их было. Но состояние паники этими здравыми мыслями было не унять.

Стояла очень поздняя ночь, в лагере почти все спали, кроме караульных. Одеревеневшее тело требовало тепла хотя бы ненадолго, чтобы не слечь из-за переохлаждения, поэтому я поднялась и, спотыкаясь на кочках, дошла до костра. На меня поднял взгляд смутно знакомый мужчина, но гнать не стал. Покопавшись в воспоминаниях, вспомнила, что это он выпроводил меня из шатра Мора и всучил мебель. Опустилась поближе к ослепляющему пламени и вытянула ладони, то и дело потирая их друг о друга и чувствуя, как согреваюсь. Вдалеке послышался тихий свист, и мой компаньон поднялся, поглядел в сторону звука, а после ушёл. Я решила не дёргаться и наслаждаться, пока не выгнали. Глаза слипались. Я медленно сползла с бревна, на котором сидела, прямо на землю, едва не погружая в костёр свои оледеневшие ноги. Благо ещё не совсем поехавший рассудок не дал мне сгореть, и я подтянула колени к груди. Всё ещё было холодно. Особенно спине. Тяжёлые веки уже совсем опустились, ненадолго меня выщелкнуло из реальности, а после я дёрнулась, пробуждаясь. Осознав, что мне невероятно тепло и очень удобно, а проспала я совсем недолго, поднялась на ноги и неровной походкой зашагала обратно в темноту леса. Там меня не подожгут, там меня не изобьют, там меня максимум съедят насекомые.

Добравшись, опустилась в облюбованный угол и заснула, в полудрёме так и не заметив, что мои плечи накрывает чужой алый плащ.

Раннее утро. Ощущения будто с похмелья. Не сразу замечаю испачканный за ночь, но такой тёплый алый плащ. Морщусь, напряжённо размышляя, откуда он у меня. Касаюсь плотной ткани руками, отмечая отменное качество и тепло материала. Откуда эта вещь оказалась на мне – никаких догадок, поэтому отцепляю застёжки, легко прикреплённые к броне; бережно складываю ткань, а после уношу в сумке, прокрадываясь мимо спящего лагеря и залезая в свою обитель.