Сжав челюсть, устроила Михаэля поудобнее; сняла с него очки, убрав их на тумбочку; и накрыла одеялом. Тяжело вздохнув, ненароком бросила взгляд на перстень. Он так и манил просто снять его с пальца и бежать, куда глаза глядят, чтобы никогда более не тревожить этих людей.

«Свою роль в этой семье я уже сыграла, так зачем мне оставаться? Но я такая жадная… Они мне слишком понравились, чтобы просто взять и уйти. Под их крылом можно было бы спокойно прожить, почти не вспоминая о рабском клейме на своём лице».

Так и не тронув перстень, я направилась к себе, чтобы плюхнуться на матрас и отключиться.

Утром разнесла воду и рассол, но оказалось, что этой парочке подобное вовсе не нужно: братья были свежее некуда. Михаэль перебирал бумаги, что-то насвистывая себе под нос, а Габриэль суетливо писал кому-то письма.

– Ольгерт, не уходи, – остановил меня младший, когда понял, что я собралась его покинуть. – Матушка сообщила, что сегодня планирует отобедать с нами. Передай это Михаэлю. Она хочет услышать от главы семьи, какие у нас планы на будущее. Я же сейчас поеду за десертами для неё, чтобы хоть немного задобрить. А ты переоденься, расчешись и проконтролируй, чтобы всё на обеде было идеально. Никакой рыбы или лука. Передай слугам, чтобы поставили на стол как минимум три букета цветов… И да, Ольгерт, о том, чтобы сидеть с нами на этом обеде, не может быть и речи. Я бы хотел, чтобы ты вообще не мелькал перед глазами матери, но, боюсь, это невозможно. Ты всё запомнил?

– Да, конечно, – чуть нахмурившись, ответила я.

Подросток еле заметно выдохнул.

Михаэль спокойно воспринял вести о совместном обеде и отослал меня заниматься всем тем, что взвалил на мои плечи Габриэль.

Управлять слугами было тяжело, потому что приказы они выполняли из-под палки. Оно и понятно: в этом мире кого угодно ущемит, если кто-то без прав будет пытаться им командовать. Но против слова Михаэля и Габриэля слуги пойти не могли. Поэтому к назначенному часу обеденный зал сверкал, закуски были расставлены, цветы изысканными композициями украшали пространство; пахло исключительно приятно, а сделать этот обед идеальнее могла бы только музыка на фоне.

Я была одета с иголочки, волосы убрала назад и медленно, но верно пыталась слиться со стеной. Вспоминался первый мой приём пищи в этом доме. Казалось, с тех пор уже прошла вечность, хотя по факту это было совсем не так.

Первым вошёл Михаэль. Оглядевшись и заметив меня, он сначала вздрогнул, а затем кивнул, присаживаясь на своё место.

Вторым нагрянул Габриэль. Выглядел он более чем хорошо, подросток явно старался над сегодняшним образом. Но стоило ему увидеть главу, парень впал в ужас.

– Что это такое?! Тебя не предупредили, что матушка будет обедать с нами?!

– Габри, что за суета? Ольгерт известил меня об этом. Я рад наконец поесть за одним столом с матерью, – не понял возмущения глава семьи (в принципе, я тоже).

– Михаэль, ты не понимаешь!..

На возмущённом крике младшего дверь распахнулась, и в зал вошла немолодая женщина. Её светлые волосы слегка тронула седина, а острый взгляд голубых глаз не вызывал ничего, кроме тревоги. Одета незнакомка была в роскошное платье, нарочито закрытое и строгое, но настолько детализированное, что я боялась представить, насколько же тяжело носить всё это на себе. Морщины хоть и тронули немолодое лицо, но не делали его некрасивым. Больше всех на родительницу походил Габриэль, в то время как с отцом из всех трёх сыновей наибольшее сходство имел Михаэль. Это отмечал в своей памяти даже отстранённый от всего Ольгерт.