– Он точно дал тебе что-то: не мог же всё просто так оставить, этот лис не такой… – зашипел толстяк.

– Демонопоклонникам язык легко не развязать. Пройдёмте в пыточную, – холодно предложил высокий служитель.

Ему, кажется, наскучил спектакль, и он хотел побыстрее со всем закончить. Я же совсем не была уверена, что смогу пережить пытку, не расколовшись. Да даже сейчас. Надави немного, и я взвою, не в силах сдержать рвущиеся рыдания.

– Простите, кажется, я что-то почувствовал… – вымолвил за моей спиной охранник.

«Нащупал-таки… И без пыток обнаружили, прямо в пульсирующей ране…»

– Как ты смеешь при нас подавать голос?! – заорал толстяк, но на его плечо опустилась костлявая рука коллеги.

– Не горячись ты так, дай ему высказаться, – холодно произнёс незнакомец.

– Прошу простить и спасибо за милость… – растерянно прощебетал охранник и начал вытягивать мою руку вперёд.

Я опустила голову, не в силах сопротивляться. Охранник разрезал бинт вместе с моей кожей. Я сдавленно зашипела от боли. Краем глаза увидела, как уродливым обломком торчит из старой раны серебристая пластина, заляпанная кровью. Она буквально утонула в руке, вызывая дикую боль. Пока я не увидела это собственными глазами, всё казалось не настолько ужасным.

– Какой приятный сюрприз. Кажется, ты был прав: в наших рядах затесался предатель, – хмыкнул высокий, подходя ближе.

Он ловко вырвал из моей раны чужеродный предмет, задумчиво рассматривая его, игнорируя мой сдавленный стон, а также льющуюся к ногам алую кровь.

– Что ж, можем идти. Этой ночью у нас образовалось очень много дел.

– Но я хотел… – начал было толстяк.

– Решил ослушаться? Оставь этого раба божьего: его завтра вести на арену. Если он не покажет шоу, то народ расстроится. Пойдёмте.

Охрана перестала удерживать меня. Все потеряли интерес к моей персоне, спокойно выходя наружу. Только раскрасневшийся бочонок был полон ярости, но ослушаться коллегу не смел.

Высокий бросил на меня последний взгляд, и вся процессия скрылась. Моя и без того хрупкая надежда пережить завтрашний день рассыпалась, будто песчаный замок.

Новый день наступил слишком быстро. Возможно, он и вовсе бы не начался, не останови я кровь. Самое отвратительное – в одно мгновение мне не хотелось её, эту самую кровь, останавливать. Но довольно быстро пришёл охранник и бросил к решётке бинт с новой формой. Среди одежды не нашлось спасительного кинжала или ещё одного отличительного знака служителей бога. Но я не расстраивалась, решила для начала заняться саднящими ранами, а потом уже планово впасть в отчаяние.

Вплоть до рассвета просидела у прутьев клетки, глядя на мутное небо за окном. Напряжение не дало сомкнуть глаз. Руки мои были замотаны бинтами и тканью порванной одежды. За длинными рукавами рубашки это оказалось незаметно, но ощутимо согревало в морозное утро. Жаль ноги нечем защитить: я как была босой, так и осталась. Кисти рук до конца оттереть тоже не вышло, поэтому на них всё ещё виднелась засохшая кровь, особенно под ногтями. За окном послышался гром. От этого звука всё внутри сжалось.

«Только бы не полил дождь…»

– Поднимайся.

Я так погрузилась в свои тревоги, что не заметила, как к моей камере подошли и отворили дверь. Охранник, стоило лишь подняться, шустро нацепил на меня знакомые массивные кандалы.

«Кажется, просто из-за того, что я ношу их, моя мышечная масса возросла: уж больно тяжёлые».

За спиной охранника стоял уже знакомый мне высокий служитель бога. Ни толстяка, ни усталого мужчины видно не было. Почему-то я до самого конца надеялась, что увижу последнего. Его отсутствие вызывало новую волну беспокойства. В отличие от борова, видеть которого я бы в жизни не пожелала.