Григорий запретил Вере делиться сомнениями да советов искать среди баб. Совсем запретил. Ни слова! Да и кому понравится – председатель колхоза да бежать с должности. А у него всё решено было давно да обговорено. И работу ему в городе подыскали, и с переездом помогли. Мир не без добрых людей. К тому же умел Григорий навести мосты и продумать всё наперед. Жизнь научила его уму-разуму.

Вещи собирали потихоньку, украдкой. Шел 1953 год, зима подходила к концу. Уходила прочь со своими холодами да метелями, все чаще уступая место солнечным дням конца февраля да капелям начала марта. Кольке и дела не было, чего это вся изба в тюках да мешках. Приходил из школы, бросал сумку и на улицу гонять с пацанами деревенскими. Едва порой поесть успевал. А Зинка внимательная, любопытная с детства. Сто вопросов задаст, не отстанет, пока ответа внятного не получит. Настоящая Зануда Втыковна! Десять лет исполнилось. Славная девчонка растет, смышлёная.

– Мам, а чего это ты всё в мешки складываешь? Вон и одежду всю нашу из сундуков вытащила. Отдашь кому? Или зачем? А?

– Ремонт мы с батей затеяли, Зиночка. Ремонт! Белить печь вон будем, да красить много чего надо. Всё перепачкаем. Вот и убираю подальше. Иди, Зинка, играй. Не мешай матери! Не крутись под ногами!

Накануне переезда отправили родители Зинку и Николая к бабке Агафье ночевать. Подъехали мужики с артели и за одну ночь по-тихому разобрали их небольшой дом по брёвнышку. Навалились всем миром – и нет дома. Только печь посередине белеет в ночи боками. Луна яркая, работать светло. Спит деревня. Спят Зинка с Николаем на печи у бабушки Агафьи. Уже завтра ждет их новая жизнь. Городская.

Назойливая муха не давала Вере дочистить кастрюлю песком во дворе до блеска, как она любит. Отмахнулась мокрой рукой, а муха снова за своё, жужжит да жужжит. Так и норовит в глаз залезть или по щекам потным поползать. Вот привязалась, зараза! Вера разогнулась, кряхтя. Спина болит месяца два уже, аккурат после переезда началось. Сполоснула она начисто кастрюлю из бочки, повесила вверх ногами на штакетник. Кастрюля как новая, блестит. Песочком хорошо чистить, милое дело. Солнечный луч отразился в кастрюле да Вере в глаз. Вера довольная.

Оглянулась на дом. Надо же, стоит себе, словно и не уезжали никуда. Григорий загодя и фундамент с мужиками сгоношил под нужный размер. Место хорошее для дома выбрал. Вроде, город, и не совсем. Самая окраина. И земли кусок есть под огород, и колонка рядом на улице. Надо же! Нажмёшь ручку – вода сама в старое ржавое ведро бежит. Пора ведро новое покупать, уже перед людьми неловко.

Да, прав был Гриша. Удобно живут городские, легче. Вон и школа в десяти минутах пешком. Большая, светлая, три этажа. И учителя такие все культурные, сдержанные, улыбаются Зинке и её матери. Прав был Гриша, зря Вера спорила да сомневалась. Зря тревожилась. Наладится все потихоньку. Войны нет и ладно…

Зинке новая жизнь нравилась. Дом тот же, привычный, школа рядом. Не нужно вставать с петухами да тащиться через овраг и дальний лес на занятия. Учительница тоже хорошая, добрая. Зинка обзавелась подругами, одна из которых, Катька, приехала из той же деревни, что и Зинка. На разных улицах там жили, а здесь, в городе, прямо через дом. Так и ходили вместе и в школу, и из школы.

Когда подружки стали постарше, классе в пятом, после уроков иногда они шли вдвоём пешком до деревни аж семь километров через дальнее поле и лесок.

– Катюх, а пошли сегодня после уроков к бабушке Агафье? Сегодня пятница, она кислые щи варит, да тесто поставила.