Жизнь в зелёном мундире. Книга пятая. Придворный полк Анатолий Рыжик

Поздним вечером я открыл квартиру на втором этаже дома №16а и втащил в неё свой микрочемодан и радиоприёмник «Ленинград» – все, что у меня было из вещей в Ярославле. Раньше я эту квартиру не видел, не видел и аналогичных ей, поэтому мне показалось, что я попал во дворец.

Высоченные потолки, итальянские окна, большие коридоры, туалет таких размеров, что можно в футбол играть. Ванна с колонкой дровяного отопления (топи и мойся, когда захочешь). Светло, уютно и очень тепло – такая редкость в военных городках! Долго я бродил по почти своей квартире, находя в ней всё новые и новые прелести. Спать пришлось на полу, подстелив шинель – кровати и матраса пока не имелось. Меня это не волновало – всё было хорошо! К тому же из радиоприёмника лилась прекрасная музыка, отдавая эхом в пустой, ожидающей мою семью квартире.

Это был рай, в который мы попали после восьми лет трудной жизни в лесах Череповца….

С квартирой нам достался и сарай на краю посёлка, метров четыреста от дома. Он был в ряду общих сараев и предназначался не только для хлама, но и для дров, потому что ванна у нас отапливалась титаном.

Это было неплохо – автономно, а после дивизиона и не сложно. Газ был в домах баллонный, но вскоре поставили газовые колонки, а через некоторое время перевели на газовую топку и титан в ванной.

В конце января я убыл за семьёй в Череповец. Комбриг выделил машину и солдат для погрузки вещей. Загрузились и поехали: я на машине, а Анна с дочками не поезде.

По приезду на Сокол восторгу Анны и Машули не было предела. Они ходили по квартире не веря, что сбылось, о чём мечтали – мы будем жить в отличных условиях!

Малышка Анюта впервые, за долгие дни зимы, была раздета до трусов и смотрела на Машин восторг ничего не понимая, широко раскрытыми и удивлёнными глазами.

Шестого февраля 1980 года, день рождения Анюты – первый год её жизни, мы отмечали в новой квартире. В тепле, радости и спокойствии. Есть такая поговорка:

– «Сколько людей – столько и мнений». Считаю целесообразным дополнить её словами: «столько разных впечатлений, эмоций и воспоминаний».

Привожу пример: Мнение оптимиста – стакан наполовину полон, мнение пессимиста – стакан наполовину пуст, мнение инженера – стакан в два раза больше, чем надо.

Конечно, есть неоспоримый стержень значительных событий, когда воспоминания разных людей выстроены в одну цепь достоверности. Тогда могут отличаться только впечатления, оценка произошедшего и отношение к нему. В обычной череде жизни запоминается далеко не всё и не однозначно. Ещё тяжелее вспомнить, когда конкретно это было, спустя лет двадцать. Я убедился: один и тот же период жизни в нашей семье вызывает разные воспоминания. Вроде жили вместе, в одно и то же время, но один помнит одно, а другой другое. Иногда я дописываю то, что напрочь забыл – напомнила Анна. Порой она удивляется:

– «Что-то такое было, а так ли как ты говоришь – не помню». Единственное с чем все согласны: описаны только достоверные события, произошедшие с нами.

Для придания описанию большей объективности, но в основном для другого – детского взгляда на рассказанные события я попросил старшую дочь Марию сделать зарисовки её впечатлений почти двадцатипятилетней давности.

Ей тогда было семь лет.

Первые впечатления дочери Марии от переезда в Ярославль:

Я не помню, как мы собирали вещи и упаковывали мебель. Зато помню долгую поездку в Газике и мои бесконечные вопросы:

– «Мы уже приехали?».

В какой-то момент мама воскликнула:

– «Как красиво!».

Я, разлепив глаза ото сна, увидела кучу огней. Мне пояснили – это Ярославль. Запомнилась это необычное после леса: море огней и слякотная дорога.

Приехали поздно (или очень рано?), не знаю, но мама говорила, что надо лечь поспать.

Зашли в квартиру, эхо разносилось по пространству, так как она была абсолютно пуста, на полу стояла большая школьная доска, на которой можно было рисовать мелками, что я тут же и попыталась сделать. Еще поразила меня какая-то труба в туалете, большая и широкая. (Это отопительная колонка – прим. моё)

Квартира тогда показалась просторной. У нее были в одной комнате три больших окна!

В доме не было кроватей и мне пришлось спать на полу, под папиной шинелью. Было ужасно неудобно, но тепло, потому что кто-то меня обнимал.

На следующий день после приезда появились армейские кровати.

Это было потрясающе, так как на них было очень удобно спать: пружины мягко прогибались. Таких великолепных кроватей раньше у нас не было. А еще на них здорово было прыгать.

Следующее воспоминание двор. Зима, он белый. Я в своем синем пальто, у которого есть кармашек внутри – очень удобно.

Двор просто огромный. Рядом с домом стоит горка. Я начинаю на ней кататься, появляются дети и спрашивают, откуда я приехала, и как меня зовут.

Через некоторое время меня невзлюбила какая-то девочка. Её я не помню, осталось только ощущение большого и злобного ребенка.

Помню приезд дедушки Игоря и бабушки Тоси к нам в Ярославль. С их приездом нас сводили на набережную Волги, мне она абсолютно не понравилась. Ветрено и холодно. Чему восторгались взрослые я не понимала…

Помню, что все хвалили Анютино (младшая сестра) пончо, зеленое с красными петлями на капюшоне – очевидно, ей было в нём тепло….

Очень мне нравились магазины. Особенно промтоварный. Это был для меня музей.

Мы с подружками ходили в него и долго рассматривали всякие шпильки, булавки носовые платки и прочее, что было на витринах.