Ввиду наличия в полку всего трёх зенитно-ракетных дивизионов и одного технического, отстающий и самый ругаемый на подведении итогов за месяц дивизион всё равно оказывался примыкающим к тройке лидеров.

Это устраивало всех, а самое главное командира полка. Он был жизнерадостный и не злопамятный человек, ругал командиров дивизионов как-то беззлобно и для порядка, не спрашивая строго за упущения по службе. Почти всегда, сокровенной фразой, обращённой к командиру отстающего дивизиона:

– «Вы зажрались, наели морду, пора Вас гнать из Ярославля…»

Карвацкий заканчивал подведение итогов в полку. Все расходились с улыбкой и хорошим настроением. На командира никто не обижался: все знали это он так – для порядка.

Ситуация обострялась при проверках части службами корпуса, но у Леонида Матвеевича было «всё схвачено», кроме того – всё тот же козырь – делегат съезда КПСС.

Карвацкий верил в свою фортуну до такой степени, что считал: её можно включать как лампочку на кухне— когда понадобиться.

Я со службой РАВ носился по дивизионам, вскрывал недостатки, помогая их устранять, проверял комплектацию и исправность вооружения. Давал указания на устранение, но приезжая через некоторое время снова попадал к разбитому корыту.

Командиры двух дивизионов были подготовлены посредственно, и только командир одного – подполковник Грушин имел классную квалификацию мастера и отличную подготовку.

Среди трёх дивизионов полка один, внешне самый лучший, был показным – он дислоцировался в районе Туношны.

Командир его подполковник Тюменев, имел недостаточно хорошую тактическую подготовку, но что считалось важнее – умел встречать комиссии и кормить их хорошим обедом. Схема встреч в части была отработана: если гости ограничивались посещением штаба полка – хорошо, а если хотели взглянуть и на огневой дивизион, то их везли к Тюменеву.

Всё в этом подразделении было сделано для показа – кирпичные классы, казарма, хорошая столовая, образцовый командный пункт, даже дома для проживания семей были кирпичными!

Всё выкрашено, побелено, помыто, подметено.

Когда при таких работах заниматься поддержанием техники в состоянии высокой боевой готовности?

Заместитель комполка по вооружению подполковник Власов редко выезжал из штаба, а мои доклады о положении дел в дивизионах с техникой и подготовкой специалистов выслушивал снисходительно, и советовал мне не кипятиться. Его никто не ругает – чего дёргаться? Я недоумевал – неужели так можно?

Оказалось, нет. Как говориться до поры до времени с таким положением дел проносило, но это не могло длиться вечно. Полк начали поругивать за состояние боеготовности к выполнению поставленной задачи всё больше и больше. Когда Комкор с внезапной проверкой накрыл полк, то плохое положение дел меня не удивило, но зато поразило и выбило из колеи командира полка. Он был наказан генералом и негодовал уже без снисходительной улыбки:

– «Все бездельники. Зажрались!».

Сразу же после получения сильной взбучки, он вызвал к себе заместителей и… меня.

С первых минут разговора было понятно – во всех тяжких грехах он винит меня:

– «С Вашим приездом к нам боевая готовность упала…, расчёты обучены плохо…, нормативы не выполняются…, зря я Вас сюда взял, но как взял – так и выгоню!».

Таких слов я не мог стерпеть и взорвался. Напомнил, что за боеготовность полка отвечает он сам, а за состояние техники заместитель по вооружению подполковник Власов.

Конечно я под руководством Власова работаю, но работаю, не получая замечаний. Более того, о том, что дела с боеготовностью полка обстоят плохо, я не раз докладывал обоим, но мер по непонятным мне причинам со стороны руководства не принималось. Раз нет спроса, то нет и ответа. В отношении того, что «он меня сюда взял», так я к нему не просился, и, если надо уйду сам, так как основные задачи службы вижу не в подметании дорожек, а в целенаправленной работе по повышению выучки расчётов и боеготовности полка.