– Да она сама виновата. Надо по правилам переходить!

– Надо смотреть, куда едешь, козел!

– Ага, правила надо соблюдать.

– Стойте, надо разобраться…

Вина? Кто виноват? Мне сейчас не до объяснения причин и последствий. У меня на руках умирает моя девушка, мое сокровище, а вы, вы – зеваки, только и судите кого-нибудь и не можете понять боль других!

«Лена, не умирай, прошу».

«Я не сказал тебе еще о многом».

Приезжает «скорая», забирает окровавленное тело моей возлюбленной. Теперь, когда один медик сказал другому: «обработай раны», я понял, что на голове у Лены все-таки – кровь. Все происходит так быстро, что я еле-еле успеваю сесть в машину «скорой», чтобы поехать вместе с ними до реанимации.

Меня спрашивают:

– Вы кто?

– Я – ее парень, – коротко отвечаю.

– Хорошо, садитесь вот сюда.

Мы едем под звуки сирены, – не пожелаю такого никому, – и меня трясет. Пытаюсь вытянуть руки вперед, но они падают, не поднимаются.

Смотрю на любимую – она по-прежнему без сознания. Медики выглядят спокойно, и это, конечно, может придать уверенности в том, что ничего страшного не произошло. Однако, я боюсь. Я боюсь потерять ее…

Стоп! Никаких таких размышлений! Все будет в порядке.

Подъезжаем к больнице. Каталка выскакивает из машины с невероятной скоростью – видно, что бригада врачей натренирована, что такие ситуации случаются постоянно (даже страшно подумать с какой частотой). Причем меня чуть не сбивают с ног.

«ОЧНИСЬ» – думаю я. Очнись ради меня. Я хочу тебе сказать… Помнишь (а ты точно помнишь), как я ел мороженое зимой и оно упало на землю? Я тогда расстроился, а ты посмеялась, что я такой неуклюжий. Я в шутку выхватил у тебя твое мороженое и откусил огромный кусок. Потом мы играли в снежки, словно дети малые. Как было весело! Мы смеялись, наслаждались друг другом. Наша любовь была как праздник. Я так счастлив!

Давай, когда тебя выпишут, сходим куда-нибудь. Я сегодня ведь тебе предлагал. Да даже не в какое-нибудь заведение типа кафе, а просто на улицу. Вместе…

Помнишь, как я ждал тебя у офиса, что однажды меня допрашивал охранник, а ты, выбежав, сказала: «Отпустите его»? Было весело. Мило, что ты вступилась за меня. От таких воспоминаний сразу становится тепло на душе. У меня ведь не так много действительно хороших воспоминаний из жизни… Но с тобой – только самые лучшие.

В приемной меня стали спрашивать про имя, фамилию, адрес проживания и так далее, – про мою девушку, в общем. Работник регистратуры говорил вяло, чувствовалась его дикая усталость. Но мне, сгорающему от желания побыстрее увидеться с любимой, было все равно. И я терпеливо отвечал на вопросы, которые мне задавали.

Работник сразу же позвонил по стационарному телефону в реанимацию и передал информацию, которую собрал.

Я ждал, когда придет врач. И тут мне позвонил однокурсник Игорь – тот, с кем я дружил, с которым ходил гулять и пил в баре. Я ответил, хотя и не желал ни с кем в данный момент разговаривать.

– Ну, ты где, прогульщик?

– В больнице так-то.

– О-о, а что случилось?

– Да так… Короче, потом расскажу.

– А? Ну ладно. Давай пока, не болей… Нет, ну, реально ничего серьезного нет?

– Да нет.

– Ну смотри. А то я могу помочь. Вся наша банда если что придет на выручку. Ты ведь знаешь?..

– Да, конечно, – отвечаю я, как тот работник регистратуры. – Это я знаю, но сейчас не такой момент, в котором можно как-нибудь помочь.

– Понял. Не буду больше донимать тогда. Пока! Не болей!

– Пока… – И он отключился. Как хорошо, что он не стал расспрашивать меня подробнее!

Я начал рассматривать помещение, в котором сидел, пытаясь угадать окружающие меня цвета – это всегда успокаивает. Вот, например, напротив находится цветок в горшке. Какого цвета горшок? Я знаю, что растения «зеленые». Горшок может быть, допустим, «коричневым». Помню, что в детстве спрашивал об этом у матери, когда она поливала цветы. Она отвечала, что горшок для цветов, который я вижу перед собой – «коричневый». Однако, не все ведь горшки обязаны быть «коричневыми», как и не все предметы могут быть одного цвета. Например, вот чехол для телефона – он может быть другим, у каждого свой цвет. До меня долго не мог дойти этот факт. Но со временем я понял, что есть предметы с переменчивыми цветами и предметы, цвет которых определен раз и навсегда. Одним из последних является светофор. Я знаю, что у него три цвета: «красный», «желтый» и «зеленый». Но мне бесполезно смотреть на него – я ведь не вижу цветов… А вот еще: апельсин – «оранжевый», арбуз – «зеленый» с «черными» полосками. Но вот почему-то бананы иногда бывают «зелеными», хотя я твердо уверен в том, что они «желтые».