Расстались с мыслями продолжить обсуждение через неделю, в следующий выходной. И надеждой, что начнутся положительные подвижки. Еще беспокоило всех снабжение промтоварами и отоваривание по продуктовым карточкам. Началась зима, у многих рабочих не было валенок, ветхие фуфайки. В лаптях много не наработаешь. Как следствие – переохлаждение, пневмония и смерть при отсутствии лечения. Смертность от пневмоний была высокая среди людей разного возраста.

Вернувшись в землянку, Алексей предложил быстро поесть и пойти в баню:

– Видел дым в бане, надо успеть, пока не выстыла, говорят, с утра было много народу, – тоном, не предполагающим возражений, сказал глава семьи.

Конечно, это была не семья, а остатки от нее. Младшего похоронили, скучали, но молчали, чтобы не вызвать слез у других. Ничего не знали еще об уехавших Федосье и Степане. Ведь это же дети, уехали одни в такое неспокойное время. Сколько жуликов ошивается на вокзалах и на улице, страшно за ребят. Как их встретят в деревне, пустила ли соседка? Увиделись ли с Иваном? Сколько ждать почты?

Письма в Ныробском почтовом отделении в обязательном порядке подвергались цензуре представителями НКВД. Если признавали письмо допустимым до получателя, в течение месяца его доставляли в поселок. Зная эти правила, родители не ждали скорой весточки от ребят. Оставалось только молиться Матери Божией, иконку которой Екатерине удалось привезти до места ссылки.

– Да мы уже и котомки с бельем собрали, очень хочется в баню, – с радостью в голосе ответила отцу Мария.

Стол собрали быстро, поставила Мария чугунок с пареной репой, банку с постным маслом, по кусочку черного хлеба и два кусочка соленой селедки – это весь набор продуктов, полученный по карточкам. Для детей не было ничего дополнительного: все, как взрослым, только половина пайка.

– Мама, а картошку не дают, я уже не могу репу и горох есть, а хлеб невкусный, кислый, еле жую, не глотается, – пожаловался исхудавший за месяц мальчик.

– Нет пока, Ваня, ничего другого. Надо это есть, что дают, обещают привезти другие продукты: морковку, свеклу, капусту. Может, и картошку привезут. Вкусно приготовим, как дома, – успокаивает Екатерина ребенка, зная, что говорит неправду.

Был морозный день, быстро добежали до бани, знали, что где расположено, мужская половина и женская. Пачку хозяйственного мыла, полученную по талонам, разрезали пополам. Иван теперь ходил мыться с отцом. Он этим гордился, чувствовал себя взрослым.

В бане, даже в предбаннике, пахло плесенью. В раздевалке воздух тоже сырой. На двоих часто доставался один таз. Не дожидаясь освобождения второго таза, мылись из одного. После мытья можно постирать белье в специально отведенной комнатке рядом с раздевалкой. Делать это надо быстро, чтобы не создавать очередь. Дорогой полоскали белье в проруби на ручье. Сушили дома у печки, чтобы к утру высохло. Не вся одежда была с запасом.

Так одинаково протекали дни, недели. Приближались новогодние праздники. Оставалось только вспоминать, как проводили их в прежней жизни. В доме Кругловых обязательно ставили елку, наряжали фабричными и самодельными игрушками. Ребят собирали из соседних домов, чьи родители работали у них на сезонных работах.

Правило было заведено у Екатерины с Алексеем: приглашали и детей из самых нищих семей, дети не виноваты, что родители не могут обеспечить им праздник. Приходил дед Мороз, чаще это был брат Алексея Иван. Дети узнавали его, но радовались, как будто настоящему. Готовили к празднику сказки, играли их в костюмах. Как проведут праздник нынче, догадаться нетрудно.