В поселке прошел слух о сбежавших, но пойти на такой шаг – риск для семьи с ребенком. Исчезли ночью три семьи с детьми-подростками. Они могут пробраться, обходя города, подъезжая на подводах. На поезд без справки об освобождении не попасть. Сложно организовать питание. А если задержат? Вроде бы, и терять нечего, «кроме своих цепей», но жаль детей в детдом отдавать, жену в зону – страшно представить. Лучше отбыть срок ссылки, отработать, потом все равно отпустят.

Переговоры не дали больших результатов, но удалось договориться о ежедневном возвращении в поселок матерей, у кого не было детей старше 8 лет. Екатерина попала в этот список из десяти женщин. Утром отводила Ваню в барак к Насте и бежала к комендатуре, откуда отправлялись две лошади. Опаздывать было нельзя, пешком не убежишь до лесосеки. А опоздание грозит наказанием, вплоть до осуждения и отправки в зону.

Выйдя от коменданта, мужики поговорили втроем о совершенном побеге. Но узнать в поселке невозможно, как закончилась эта смелая затея. Алексей проникся доверием к Прохору Дементьевичу Суконцеву и Вениамину Захаровичу Калачеву, с которым ехали вместе от Кунгура до Богатырево. В семье у них четверо детей, двое – подростки, двое – дошкольники. Это был коренастый, с начинающейся сединой мужик, лет около сорока.

Еще дорогой виден был его характер: смелый, отвечал конвоирам достойно, но умело. Однажды молодой надзирающий помахал наганом перед его лицом. Прошедший первую мировую, Калачев многое понимал в политике государства. Удивлялся недальновидности большевиков в отношении крестьянства, которое обеспечивало страну хлебом. Непонятно, кто будет хлеб производить, надежды на колхозы не видел. Вспомнил, что на войне фельдшера поили солдат отваром хвои для профилактики цинги. Дома заваривали хвою и пили всей семьей.

– Надо всем сказать, особенно, у кого дети, заваривать хвою и пить каждый день. Не дай Бог, цинга разовьется, зубы выпадут, – вспоминая разговоры с военным фельдшером, посоветовал всем многодетный отец.

От отца досталось Вениамину Захаровичу неплохое крестьянское хозяйство. Научился организовывать работу у отца. Всей семьей трудились дружно. Сестер замуж выдал за достойных парней из трудолюбивых семей. Одну из них раскулачили раньше его, не знает, куда отправили. Надеется узнать, они же не лишены права переписки. Много семей оказалось разбитыми, потеряли родных и близких, не зная, куда их выселили.

А Прохор Суконцев здесь уже год пребывает. Работает на лесозаготовках с первого дня. Дети подросли на год. Старшие приучены к труду, ответственны за младших. Жена тоже работает в лесу. Старшая девочка умеет готовить еду из имеющегося набора продуктов, с одного раза освоила нехитрые рецепты. Научилась топить очаг, на нем готовить сложнее, чем на керогазе.

Всех тревожило, что нет школы, пропустили год обучения двое старших: Наталья – шестой класс, Борис – четвертый. Старожилы знали, что среди вновь прибывших есть учителя и фельдшер. Но по положению учителями сосланные работать не должны, а медики – могут занимать медицинские должности. Думаю, это связано с возможностью влиять на умы молодежи, доносить до них правду о состоянии дел в стране в отношении крестьянства.

Не допустить воспитание духа бунтарства, все должны оставаться смиренными и выполнять указания властей. Появилась надежда, что откроют медпункт. Здание школы построено, конечно, небольшое, но хватило бы для имеющихся детей. Если нет учителей по распределению, может, управление района согласится допустить к учительству сосланных с педагогической подготовкой.