С искрящимися глазами Арина побежала на скамейку к сараю. Там тихо играла до тех пор, пока остальные не закончили работу.

Домой возвращались неспешно. Коля и Надя несли, обхватив, словно футбольные мячи, кочаны капусты. Арина в маленькой сумочке – десяток яиц.

Сетки с картошкой и морковью оттягивали руки, но Елизавета не замечала тяжести, лишь радостно повторяла:

– Попался добрый человек. Дай, Бог, ему здоровья!

***

Оправившись после потасовки с гостями, Варвара с Катериной всё чаще стали уходить из дома. Елизавета ни о чём не расспрашивала, не хотела лезть в чужую жизнь, хватало своих забот.

День за днём спозаранок она с детьми отправлялась на участок убирать чужой урожай. По возвращении пекла хлеб, готовила еду для себя и соседей, нянчилась с малышами.

К ноябрю дел на идеально вычищенном под зиму огороде Тараса Захаровича не осталось, а вот в доме Елизаветы появился небольшой запас овощей, муки, круп и даже сушёных грибов. По расчётам: при хорошей экономии на этом можно было протянуть некоторое время. Но беспокоило, что дети давно не ели мясного, довольствовались лишь запахами.

Как-то, разводя ложкой поблёскивающий жирок в куриной лапше, которую варила соседям, Елизавета не выдержала.

– Аринка! – крикнула демонстративно громко. – А ну поди сюда, кому сказала!

Та прибежала. Вскинула испуганные глаза.

– Чево я сделала? Колька сам пристаёт.

Держа ложку с бульоном наготове, Елизавета быстро сунула её дочери в рот. Та, ничего не поняв, моментально проглотила содержимое.

– А я тебя учила брату не поддаваться! – сунула в рот ещё порцию, потом развернула дочь за плечико, мягко подтолкнула к комнате с грозным возгласом: – Позови-ка сюда этого проказника, вот я ему задам!

Так, делая вид, что отчитывает, она покормила остальных. Ужасно мучила совесть, но в который раз стоять возле кастрюли с дурманящим запахом наваристого супа и обойти осунувшихся и бледных от недоедания собственных детей Елизавета больше была не в силах.

Вскоре из соседней комнаты со смехом выкатились приодетые Варвара с Катериной. Накинув пальтишки, выскочили за порог. «На «работу» собрались», – догадалась Елизавета и принялась шинковать капусту для своих щей.

В кухне появилась Арина.

– Мама, дайте что-нибудь погрызть, – пропищала, оглядывая стол.

– И мне, – подхватила подоспевшая Надя.

Зажав в кулаке по кусочку моркови, они уселись на скамью у стены и смачно зачавкали.

Вдруг из комнаты выбежал Коля.

– К нам кто-то идёт! – крикнул он взволнованно, вытаращив глаза. – Я в окно увидел!

Тут же дверь распахнулась от удара ноги. Елизавета замерла. Нож, врезавшись в капусту, так и застрял в кочане.

В кухню ввалились три крепких парня в черной форме без знаков различия. Широкие повязки на рукавах с надписью «Polizei» давали понять: это местные, но те, что хуже фашистов.

– Проверка документов! – бросил один; скинул с плеча винтовку, уселся за стол.

Другие с суровыми лицами молча застыли у входа.

– Сейчас принесу, – спокойно проговорила Елизавета, стараясь не выказать страх; направилась в комнату, взглядом указав детям идти следом.

Там перекрестила. Взяла нужное, вернулась к непрошеным гостям.

Протянула паспорт.

– Советка! – воскликнул полицай, ткнув пальцем в красную отметку на развороте. – Муж солдат? Офицер?

Елизавета замотала головой, принялась повторять историю, что рассказывала в комендатуре, одновременно наблюдая, как тот достаёт из кармана горсть патронов и высыпает на стол, словно семечки. По спине побежала струйка холодного пота, пальцы мелко задрожали.

Полицай аккуратно протёр каждый патрон носовым платком, вставил в обойму, поместил в «магазин». Вернул винтовку на прежнее место.