Путь к жилищу Старейшины Мэна лежал через самые ветхие и забытые уголки клана. Здесь пагоды обвалились почти полностью, дворы заросли лесом, а тропы были едва различимы. Линь Фэнь пробирался сквозь заросли, чувствуя себя исследователем в руинах давно погибшей цивилизации. Наконец, он добрался до места, которое, по слухам, было обителью Старейшины Мэна. Это был небольшой, покосившийся домик, скрытый среди древних деревьев. Дверь была приоткрыта, и изнутри доносился слабый запах трав и старой бумаги.

Линь Фэнь нерешительно постучал. Тишина. Он постучал снова, чуть громче.

«Войди, если осмелишься нарушить покой старика,» – раздался изнутри хриплый, но не лишенный силы голос.

Набравшись смелости, Линь Фэнь толкнул дверь и вошел. Внутри было полутемно, воздух был плотным и теплым. Комната была забита старыми свитками, книгами, странными артефактами и пучками сушеных трав, свисающими с потолка. В центре комнаты, на циновке, сидел старик. Его фигура была тонкой и хрупкой, лицо изрезано глубокими морщинами, а длинная седая борода спускалась почти до пола. Он был одет в простую, выцветшую робу. Но его глаза… Глаза Старейшины Мэна были яркими и проницательными, казалось, они видели сквозь внешнюю оболочку вещей. В них читалась глубокая мудрость, накопленная за долгие годы, и… ожидание?

«Старейшина Мэн?» – нерешительно спросил Линь Фэнь.

Старик медленно кивнул. «Я. А ты… Линь Фэнь, верно? Юноша, который провел вчерашний день, убирая пыль в библиотеке и чуть не стал обедом для Теневого Клыка.»

Линь Фэнь вздрогнул. Откуда он знал?

Старейшина Мэн улыбнулся уголком рта. «Не удивляйся. У старых костей есть свои способы наблюдать за миром. А колебание энергии, которое ты выпустил вчера… оно было достаточно сильным, чтобы потревожить даже меня.»

Линь Фэнь почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Значит, Старейшина Мэн тоже это почувствовал.

«Старейшина, я… я пришел к вам, потому что мне нужны ответы,» – начал Линь Фэнь, чувствуя, как слова рвутся наружу. Он рассказал о разговоре старейшин, о нефритовом фрагменте, о «сокрытом узле» внутри себя и о том, что произошло вчера на склоне горы. Он говорил сбивчиво, перескакивая с одного на другое, но Старейшина Мэн слушал внимательно, его яркие глаза ни на секунду не отрывались от лица юноши.

Когда Линь Фэнь закончил, в комнате наступила долгая тишина, прерываемая лишь тихим скрипом старых балок под ветром. Старейшина Мэн закрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул.

«Я ждал,» – наконец произнес он, его голос стал тише, почти благоговейным. «Ждал много десятилетий. Ждал, когда пророчество начнет сбываться. Ждал тебя, Линь Фэнь.»

Он открыл глаза и посмотрел на Линь Фэня с такой интенсивностью, что юноша почувствовал, будто его душу вывернули наизнанку.

«Ты и есть та самая Жемчужина Хауса,» – сказал Старейшина Мэн с абсолютной уверенностью. «Сокрытая, дремлющая, но истинная. Та, о которой говорили наши предки.»

Линь Фэнь почувствовал одновременно шок и странное подтверждение своим собственным догадкам.

«Но… я так слаб! Мои Духовные Корни…»

«Духовные Корни – лишь один из путей,» – перебил Старейшина Мэн. «Твоя сила не в них. Твоя сила – в этом „сокрытом узле“, как ты его назвал. В Жемчужине. Это не сгусток Ци, как ты думаешь. Это… это сущность, связанная с самым истоком нашего клана, с древним Дао, которое мы давно утратили.»

Он поднял тонкий палец и указал на грудь Линь Фэня. «Этот „узел“ – это печать. Печать Небес или, возможно, наших предков. Она была наложена, чтобы сдержать невероятную силу Жемчужины, силу, которая была слишком велика и опасна, даже для основателей клана. А может быть, это было проклятие, цена, которую мы заплатили за что-то великое.»