– А я бы хотела, чтобы она знала тебя. Она бы обняла тебя так, как только настоящая бабушка может.

– -Они посидели на старой лавке у дома.

Ветер шуршал в траве, ласточки чертили небо

Маша вдруг достала из сумки блокнот.

– Я хочу нарисовать этот дом. Чтобы не забыть.

– А потом повесим рисунок у нас в спальне? – спросил Игорь.

– Да. Чтобы помнить: у нас есть корни. И путь. И любовь.

– -Когда они возвращались обратно в Калугу, было тихо.

Но тишина эта была не пустой – а наполненной.

Они уезжали не просто отдохнувшими.

Они уезжали целыми. Перед отъездом Маша решила зайти в дом.

Ключей, конечно, не было – дверь была на старом крючке.

Дерево скрипнуло, будто вздохнуло от времени.

Внутри пахло пылью, старой тканью и чем-то родным.

Пол вытерт ногами детства, занавески поблекли, но висели всё там же.

Маша медленно обошла комнату.

Тронула угол стола, где когда-то лепила из теста.

Провела пальцами по окну, где бабушка высматривала почтальона.

И вдруг – под подоконником заметила щель.

Там, между досками, была маленькая коробочка, перевязанная бечёвкой.

– Игорь… посвети телефоном, – шепнула она, будто боялась разбудить время.

– —

В коробочке – письмо.

Пожелтевший конверт, на котором неровным почерком:

«Для Машеньки. Прочитать, когда вырастешь.»

Маша опустилась на стул. Сердце стучало медленно и глубоко.

Она развернула письмо.

Внутри – знакомый голос через бумагу.

««Моя любимая девочка.

Если ты читаешь это – значит, ты уже взрослая. А я, возможно, уже только в твоей памяти.

Ты у меня всегда была светлая, с сердцем, которое слышит тишину. Я хочу, чтобы ты знала: ты способна делать добро просто тем, что ты есть.

*Не бойся выбирать свой путь. Не бойся оставаться мягкой. В этом – сила.

И если однажды ты вернёшься сюда – знай: ты всегда можешь начать заново. Сколько бы тебе ни было лет.

Люблю тебя вечно. Твоя бабушка Катя.

– —

Маша не смогла сдержать слёз.

Игорь просто сел рядом, обнял за плечи и не сказал ни слова.

Потому что в такие моменты слова – это лишнее.

– —

На обратном пути в поезде Маша держала письмо в руках.

И знала: она не просто побывала в прошлом.

Она вернулась к себе.

Решение было спонтанным.

Они ехали в поезде домой после Калуги, сидели, пили чай из стаканов в подстаканниках – и вдруг Игорь сказал:

– А поехали в Сочи?

Маша повернулась к нему с удивлением:

– Прямо сейчас?

– Ну… не домой же сразу. Всё равно никого нет – дети по своим делам, работа подождёт. Хочу увидеть, как ты ходишь босиком по берегу.

Маша рассмеялась:

– А ты, значит, будешь стоять с фотоаппаратом и делать 30 одинаковых кадров?

– Нет, – ответил Игорь. – Я буду просто рядом. С камерой внутри.

– —

Сочи встретил их теплым ветром и запахом хвои.

Они сняли маленький домик недалеко от пляжа, где по утрам кричали чайки, а по вечерам в воздухе висел аромат жареной рыбы и кофе с кардамоном.

Маша стояла на веранде в халате и пила воду с лимоном.

– Мне казалось, я уже не умею отдыхать, – призналась она.

– А я подумал, что пора вспомнить, что мы не только родители, не только чья-то поддержка… а просто мужчина и женщина.

– —

Они гуляли по набережной, ходили в горы, смотрели закаты.

В какой-то момент Игорь сказал:

– Знаешь, Маш… мы прожили жизнь, в которой было всё: слёзы, страх, любовь, дети, боль, даже потерянные люди.

Но я ни о чём не жалею. Потому что в каждом нашем году – была ты.

Маша остановилась. Смотрела на море.

– Я тоже не жалею. Иногда мне казалось, что всё рушится. Но каждый раз, когда я поворачивалась – ты был.

Ты не всегда говорил. Но всегда был.

Он взял её за руку.

– А теперь просто будь. Без обязанностей. Без мыслей. Просто – будь.

– —