На самом деле, подарок найти так и не удалось. Время будто побежало быстрее, чего собранный Кирилл никак не ожидал. Они с Эллой рассматривали в витринах безделушки, спорили о том, что лучше – украшение или полезная вещь. И в итоге оказались за столиком на фудкорте за двумя высокими стаканами с кофе и каким-то непринужденным разговором.

Кириллу вдруг стало очень легко. Настолько, что он даже сам не замечал, как увлеченно разговаривал. Он! Замкнутый писака, который из комнаты с трудом выходит! Разве это не Артем всегда был главным оратором, а Кирилл – тише воды, ниже травы? И вот теперь, словно поменявшись ролями, болтал без остановки.

Несмотря на то что Элла была старше на целых десять лет, Кирилл не чувствовал разницы. Да, сначала пытался вести себя серьезнее, показывать, что он взрослый и самостоятельный человек, держаться. А спустя полчаса все это куда-то исчезло.

Они вспоминали школьные годы, старые книги и стихи. Элла даже процитировала строчки Маяковского. Читала на удивление выразительно, вкладывая в каждое слово тот самый яростный напор. Кирилл смотрел на нее и удивлялся: как в этой хрупкой девушке проснулась такая огненная решимость? На миг это даже напомнило ему Артема – недаром они всегда были друзьями. Потом Элла, отбросив серьезность, заливалась смехом, слушая нелепые рассказы из писательского дневника Кирилла. Уже у выхода из торгового центра, под аккомпанемент дождя, отбивающего свою вечернюю мелодию по стенам, она ткнула его локтем:

– Пиццу и в парк?

Кирилл кивнул и улыбнулся.

Теперь они бежали под дождем. Два взрослых человека, которым казалось совершенно нормальным смеяться, как забавно шлепают кроссовки по глубоким лужам. Пиццерия уже закрывалась, но их заказ все-таки отдали.

Они сидели на влажной лавочке в небольшом парке, когда дождь почти перестал. Смотрели на желтые глаза фонарей, мерцающих стеклянными каплями. Элла отламывала кусок пепперони и рассказывала еще о чем-то – о своей студенческой практике, о дачных похождениях. Кирилл поймал себя на мысли, что всего несколько часов назад ему действительно было важно слушать ее – такую взрослую и рассудительную. Словно Элла была для него своего рода авторитетом, человеком мудрым и опытным, способным дать ценный совет.

Но теперь он просто смотрел и чувствовал, будто никакой разницы между ними больше нет. Граница растаяла, осталась где-то позади, где еще тлел закат сегодняшнего дня.

Наутро он не рассказал Артему про их встречу. Да и зачем? Элла ведь лучшая подруга Распутина. И тот бы сразу начал допрос или придумал сто и одну шутку про то, что Строганов любит постарше. А Кирилл пока не мог объяснить даже самому себе, что почувствовал за те несколько часов. Только подумал тогда о словах, давно где-то услышанных.

Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.

Если Артем был хорошим человеком, то и друзья у него должны были быть замечательными.

Кирилл припарковался у клиники, заглушил двигатель и огляделся. И тут же громко рассмеялся. Вот и хороший человек появился, долго ждать не пришлось.

Распутин, спускающийся по ступеням в классическом костюме и галстуке, выглядел неожиданно стильно, но при этом удивительно неестественно. Так, словно отыгрывал навязанную роль. Несмотря на то, что официоз ему, пожалуй, даже шел, наблюдать за таким Артемом было странно – слишком уж непривычный образ.

Кирилл привык видеть Распутина совсем другим. Растянутые дачные шорты, высокие потрепанные кеды и черная футболка. А в руках, вместо портфеля, должно было быть что-то более прозаичное. Тяпка, колун или ведро – все для дела, ничего лишнего. Шутливая легкая небрежность была одной из самых главных его особенностей. И в костюме всей этой непосредственности, казалось, будто не стало. Это было так странно – и очень смешно.