Из размышлений ее вырвал щелчок дверной ручки. Тихо поблагодарив, Катя выскользнула из кабинета и радостно улыбнулась.

– Сделала! – Катя понизила голос до шепота и даже слегка наклонилась, чтобы ее точно никто не услышал. – Ты его видела?

– Кого?

– Преподавателя! – Девушка загадочно улыбнулась. – За таких, Ксюша, надо замуж выходить. Даже вопросов задавать не стал. Просто выбил дверь с ноги и все решил.

– Да уж. – Ксюша тихо усмехнулась. Знала бы Катя всю правду, то точно бы поседела. Но правда была уж слишком личной, чтобы вываливать ее университетской подруге.

– Ну что, пошли? – Катя резво затолкала бумаги в маленький рюкзак и набросила его на плечи. – Перекусим где-нибудь?

Очень хотелось сказать ей, что Ксюша бы предпочла дождаться Артема. Но въедливую подругу было слишком сложно обмануть. Секундное замешательство.

– Пошли, – согласилась Ксюша.

– Отлично!

Достав телефон, Ксюша набрала сообщение Артему. Прикрыв глаза, резко выдохнула и нажала на кнопку “отправить”.

– Кому пишешь? – весело спросила подруга, щурясь от яркого солнца, заливавшего площадку перед университетом.

– Тому, кого люблю.

– О-о-о, как загадочно! – Катя весело хлопнула девушку по плечу. – Расскажешь про него?

– Обязательно. – Ксюша улыбнулась, когда тут же получила ответ.

Ксюша: Привет! Рада была тебя видеть!

Артем: Взаимно, золотая.

Кирилл

Ветви деревьев за окном мягко перешептывалась с теплым ветром. Зелень блестела последней изумрудной симфонией цвета, готовясь сменить ее золотом.

Осень всегда казалась Кириллу неотвратимым злом. До странного неприятным выходом к чему-то серьезному и обязательному. Пережиток школьных и студенческих будней? Или просто умирающая зелень за окном? Поживи в Сибири – поймешь, какой длинной бывает зима.

Но сегодня гнетущей тоски уходящего лета почему-то не ощущалось. Может, просто еще рано думать о первом холоде, когда настроение такое летнее и бодрое? И когда щедрое солнце пытается забрать с собой тяжелую взрослость?

Остановившись у двери, Кирилл бросил взгляд на вешалку и машинально потянулся за ветровкой. Иногда утренние тени обманывали – воздух казался теплее, чем был на самом деле. Потом Кирилл отошел к окну, где за стеклом маячили зеленые кроны берез. Пару секунд задумчиво вглядывался в августовское тепло. «Нет, явно сегодня не по погоде», – произнес сам себе, снова снимая ветровку и аккуратно вешая ее обратно.

Кирилл спустился по подъездной лестнице, перепрыгивая через ступеньку. И сделал шаг навстречу солнечному свету, позволяя ему нежно коснуться кожи. Прикрыл глаза. Хотелось просто стоять так еще пару минут, вдыхая теплый воздух, пахший чистотой и летом.

Вот бы надышаться им на всю зиму.

Надо поторапливаться. Поправив рюкзак, Кирилл пересек небольшой двор и сел за руль своей «тойоты». Завести машину, пристегнуться, включить музыку. Каждый раз одни и те же действия, доведенные до автоматизма. Мгновенно включилась магнитола, прерывая его мысли. И почти сразу же послышалось знакомое:

Пусть века над землею проплыли…

Пусть нигде не осталось следа…

Кентавры, кентавры, вы все-таки были.

Кентавры, кентавры, куда же вы делись, куда?

Песня звучала громко и как-то слишком не ко времени. Кирилл непонимающе взглянул на приборную панель и тут же усмехнулся. Конечно, флешка Артема. Еще вчера этот двухметровый мечтатель устроил концерт прямо в машине. Караоке нам было мало. И теперь по аудиосистеме продолжало гулять эхо вчерашнего советского веселья.

Кирилл пристегнулся и выдохнул. Магнитола затягивала про кентавров, настроение было легкое-легкое. Артем же не признает ничего иностранного – не говоря уже о чем-то новее двухтысячных. Ну, может, несколько песен из нового или импортного случайно и проскользнули, но основа его мира – советское ретро. И любил он эту музыку не просто сильно, а с какой-то первозданной всепоглощающей преданностью. Так, наверное, могут любить лишь избранные: настолько страстно, что вся вселенная словно склоняется перед их убеждением.