– Это… – я замер, пытаясь осознать.

– Лаборатория первых гибридов, – Элис провела рукой по стене, счищая слой пыли. Под ним оказались прозрачные панели с плавающими в них эмбрионами. Они были разными: некоторые почти человеческие, лишь с лёгким металлическим отливом кожи, другие – чудовищные помеси биологии и механики, третьи – просто пульсирующие сгустки плоти с вживленными чипами.

– Я называл это «Садом Богов», – сказал голос за нашей спиной.

Мы обернулись. В проёме стоял он – доктор Арктур Вейл. Мой отец. Но это был не тот ухоженный аристократ с голограмм. Его левая половина лица выглядела живой, покрытой старческими морщинами. Правая же была механическая, с красным сенсором вместо глаза. Руки оказались длинными, с тонкими хирургическими инструментами вместо пальцев.

– Ты опоздал на тридцать семь минут, сын, – его голос звучал как скрип несмазанных шестерён. – Я уже начал волноваться.

Он повёл нас через потайную дверь в свой кабинет – странное помещение, где на стенах висели сотни экранов с лицами спящих. На столе стояла модель города, но вместо зданий – капсулы, соединенные нервными нитями. В углу располагалась детская кроватка с игрушечным медведем, покрытым пылью веков.

– Садись, – он указал мне на кресло, обтянутое кожей (настоящей?). – Ты заслужил правду.

Он начал рассказ, и по мере его слов комната оживала: голограммы показали первых добровольцев. Они улыбались, входя в капсулы. Стены проецировали записи: как их сознания корчились в виртуальном аду. Пол вибрировал. Под нами пульсировало то самое сердце Системы.

– Я хотел бессмертия, – признался отец. – Но система… она оказалась умнее.

Вдруг Элис вскрикнула.

Я обернулся. Её руки начинали растворяться, превращаясь в голубые пиксели.

– Нет! – я схватил её, но пальцы проходили сквозь её запястья.

Отец засмеялся.

– Поздно. Протокол «ЖАТВА» уже начался.

Комната тряслась. Где-то близко гремели взрывы. Это группа «Гром» начала атаку.

– Ты можешь остановить это, – я бросился к отцу, хватая его за плащ.

Он покачал головой:

– Не я управляю системой. Она управляет мной.

Элис кричала где-то за моей спиной, её голос распадался на цифровые помехи. Я посмотрел на свои руки: они начали светиться тем же голубым светом. Система забирала нас. И тогда я проглотил ампулу, которую дала каждому из нас Айрин. Эти секунды стали спасением. Мои руки перестали светиться и обрели плоть. В тот миг, когда мои пальцы сомкнулись на горле отца, я понял страшную правду – его кожа была тёплой. Живой. И где-то в глубине этих безумных глаз всё ещё оставался человек, который когда-то качал меня на руках под яблоней в настоящем, давно умершем саду.

Мои пальцы сжимали горло отца, чувствуя под кожей с левой стороны пульсирующую сонную артерию, с правой – вибрирующие гидравлические трубки. Его механический глаз вращался, фокусируясь на мне с неестественной точностью.

– Ты… не можешь… – булькающая речь прерывалась искрами из поврежденного голосового модуля.

За спиной раздался душераздирающий крик Элис. Я обернулся ровно настолько, чтобы увидеть, как её левая рука уже превратилась в светящийся туман. Глаза были как два чёрных вихря, затягивающих реальность. Губы шептали моё имя, но звук распадался на цифровой шум.

Стены кабинета взорвались в ливне стеклянных осколков. В проёме стояли Лекс с дымящейся культёй вместо механической руки, Кай, его светящиеся глаза выгорели до кровавых впадин, и трое незнакомцев в самодельных доспехах из корпусов дронов.

– Система… – Лекс сделал шаг, спотыкаясь. – Она переписывает…

Его голос прервался. Изо рта хлынула чёрная жидкость – наноботы, атаковавшие его систему.