Раздвинувшиеся массивные ворота пропустили девушек на первый встретившийся им населенный островок.

Галдящие дети, рубящие свежую плоть мясники, спорящие с покупателями торговцы. Так как охотники, контрабандисты и владельцы караванов в этом месяце начинали возвращаться на зимовку, то гомон на рынке стоял поистине оглушающий.

У прилавка с патронами стояли двое плотно одетых мужчин с суровыми лицами, предлагавших на обмен другие найденные патроны. На их шеях висели противогазы, на сильных плечах – ремни, тянущиеся к винтовкам за спинами. Либо контрабандисты, либо охотники. Задержавшись взглядом на этих людях в толпе, Диана подумала, что они, скорее всего, добытчики. Под куполом их еще называют контрабандистами. Ведь охотники предпочитают более убойные ружья для ближних дистанций. Винтовки и автоматы носят те, кто ходит в дальний путь, гораздо дальше, чем охотники.

Как у охотников, так и у добытчиков есть тотемы – резные фигурки, висящие на шеях. Их носят и караванщики. У охотников и торговцев – из дерева, у добытчиков – из кости. Тотемы этих двоих Диана рассмотреть не смогла.

– Ты не голодная? – спросила Лара, остановившись у крытого прилавка с консервами, найденными одним из охотников на заброшенных складах.

Рядом соседствовали ларьки караванщиков, торговавших привезенными из-под купола медикаментами, одеждой и едой.

– Как ты можешь думать о еде после того волка?

– Не переживай, он же одиночка. Другие нагрянут еще не скоро. Если нагрянут вообще.

– А если его труп привлечет кого-нибудь посвирепее?

– Да брось. В округе мало кто водится…

– Как прошла вылазка? – мяукнул подскочивший к Ларе парнишка в тонкой парке. Он протиснулся между девчонками и склонился к уху пятнистой. – Могу в следующий раз составить компанию. Со мной всяко безопаснее, чем с этой…

– Где твой отец? – оборвала его Лара. – Почему прилавок без хозяина?

– Я за него, – он пожал плечами. – Проголодалась? Тебе могу просто так уступить.

– Знаю я твое «просто так». Даже не думай, у тебя нет шансов перепихнуться со мной.

– Зря не хочешь. Мой отец – один из самых успешных охотников, и я буду таким же. Я мог бы приносить тебе такие драгоценности, какие никто не добудет.

Слушавшая их диалог Диана покосилась на приставшего сынка охотника и поморщила нос, заметив похоть, гуляющую в хищно суженных глазах и ухмылке. Она подавила желание оттолкнуть его от подруги.

– Лара, – ворчливо окликнула она, – у нас нет на это времени.

– Ты права. Ну а ты, – Лара снова обратилась к молодому ирбису, – если хочешь и дальше гордиться своим отцом – предупреди его, что на окраине видели волков.

– Волков? – он усмехнулся. – А медведей случаем не видели?

– Не веришь – сам сходи на минное поле и посмотри, насколько близко одна из этих тварей подобралась к нам. И это, кстати, вина таких охотников, как твой отец, которые лишают пропитания хищников, мерясь друг с другом добычей и принося столько дичи, сколько наше племя не может ни потреблять, ни продавать.

– Поосторожнее с обвинениями, крошка. Готов поспорить, что если к нам и сбегутся мутанты в поисках жратвы, то это будет не из-за охотников, – он брезгливо посмотрел на Диану, – а из-за проклятия…

Девушки посчитали, что они обязаны оповестить ирбисов о том бесстрашном волке, который был готов идти к людям, лишь бы найти пропитание. Но сколько бы они ни путешествовали по оживленным станциям – им никто не верил. Лишь один человек сказал, что утром проверит, что за животное они там увидели.

***

С первого взгляда казалось, что эти руины необитаемы, но на деле почти во всех уголках городских развалин проживали люди. Их объединение мало походило на племя, так как оно было столь большим, что барсы с одного района вполне могли быть не знакомыми с барсами из другого. Тем не менее, все местные ирбисы считали друг друга братьями и сестрами, а потому – племенем. Племенем с почти миллионом соплеменников. Отсутствие кровного родства не мешало им ощущать некое единение со всеми людьми, имевшими пушистые пятнистые хвосты.