Равнение на смерть как на некий предстоящий опыт показывает человеку истинную меру значимости происходящего, открывает ему масштаб жизни, достойный имени духовного существа, трезвит, бодрит и освобождает.

…Учиться выстаивать службы было трудно. Первые разы болело всё, ступни горели, как на сковородке, но к концу литургии каждый раз, за исключением всего одного или двух, лучик благодати касался души, и в неё входила тишина, усталая, смиренная, вымученная и всё же радостная. Что-то настоящее, здоровое, трезвое и крепкое просветляло душу. Стояния эти нужны. И службы долгие нужны. (Впрочем, это только нам, далёким от истинного молитвенного духа, они кажутся долгими.) У нас окаменевшие, ничего не чувствующие души. Эту косность не пробить сразу, играючи. Нужен труд. Присутствие на богослужении, участие в церковной службе – огромный и тяжкий труд. Но благодатный, с настоящими результатами, глубоко изменяющими душу. Это добрая, питательная пища света. Всегдашнее освобождение от тёмных сил, от мрака душевного, уныния, тяжести, свербения внутреннего. А потом и стоять легко становится, и всё легче, и легче. И в церковь как домой приходишь. Потом состояния таинственные начинают посещать в церкви. Хорошо плакать, животворя душу…

…Сомнения в святом и высоком несут с собой смерть.

Алесенька очень остро ощущает и любит всё то хорошее, что есть в этом мире, земное и тёплое: природу, простые добрые отношения, семья, Чехов, Флоренский (это уже стык земли и Неба), домашний уют, красоту, готовка пирогов и «чего-нибудь такого вкусненького»… Эта её черта имеет ту опасность, что она чревата примирением с миром, который «во зле лежит» (по слову Иоанна Богослова), болотом, самодовольством, забвением Бога. Бог, конечно, есть во всём этом хорошем, но Он больше, и Он зовёт нас к чему-то неизмеримо большему. И это только крохи его даров, которыми нам негоже довольствоваться. Кроме того, на земле нет ничего совершенно чистого. Во всём земном таятся ловушки, опасности подмены, таится изнанка тёмных сил, «миродержателей тьмы века сего». Поэтому нельзя привязываться ни к чему земному. Привязанность к земному гибельна. Но, благодаря Бога за все Его земные дары, мы должны стремиться в Его вечные обители, где будет оправдание и восполнение всего земного и жизнь бесконечная, во всём бесконечном множестве своих измерений.

…В тебе и во мне есть нечто единое, но ты женщина, в тебе и так слишком много Неба, и ты устремляешься к земле. А я мужчина, во мне слишком много непроглядного земного мрака, и я весь устремлён к Небу. Ты видишь моё Небо на земле, а я вижу твою землю в Небе. Счастье на земле возможно, но лишь тогда, когда Небо воцарится в наших сердцах, Царство Божие будет в нас. И тогда это счастье станет прелюдией и предощущением счастья запредельного. А если запредельного счастья нет <как говорил или мог говорить в то время в глубине души Алеси некий червячок>, то не нужно никакого, и встретились мы зря, и родились по чьей-то злой шутке, и я тебе никто. <…> Мы сможем быть счастливы на земле, только храня верность запредельному нескончаемому счастью. Без этого будет только ложь и обман.

После грехопадения женское начало соотнесено с ведьминским, стервозным и нужен великий подвиг веры, кротости и доброты, чтобы эту ведьму и стерву из себя женщине изгнать.

Природа физической близости, конечно, глубоко двойственна. С одной стороны, это естественное продолжение любви мужчины и женщины, это, действительно, сближает ещё больше, до уровня телесной жизни, то есть до самого сокровенного. Но при такой близости неизбежно переходит друг на друга и тот грех, та нечистота душевная, которую грешный человек в себе носит. Я чувствую ещё, что это также связывает с матерью-землёй. Но можно сказать и так, что это сбрасывает на землю. У Микушевича есть такая мысль: «Секс – это не грех, это падение», то есть это перемещение на более низкий уровень бытия, когда ты идёшь на поводу своей естественной немощи, слабости. Если это с женой и в меру, то от Бога ты не отпадаешь, но и никакого скорого духовного подъёма не будет. Мера здесь жизненно необходима. Это таинство. Если приступаешь к нему недостойно и неподготовлено, то оно опалит твою душу огнём, растлит, разорит и опустошит тебя. Никакая легкомысленность здесь недопустима. Ещё это смиряет. <…>