Петухов занял позицию наблюдателя, исследуя каждого и всех одновременно.

– Людочка, так красиво тут, ну прямо барокко какое-то! – восторгалась полная дама в костюме семидесятых годов из советского журнала «Винтаж».

– Правда, душно тут. Сил нет. Я сниму туфли? Уж больно жарко, не могу, – худощавая дама-барракуда скинула египетские сандалии и тонкие белые носки, после чего к запаху деревни и леса прибавился запах пота и мускуса.

Потели в зале обильно, обмахивались длинными, расшитыми узорами салфетками, словно опахалами. Людмила Васильевна, усевшись рядом с фотографией покойного мужа, спряталась за черно-красным веером в японском стиле.

– И угораздило же Петра Семеновича помереть в такое жаркое лето. Ума не приложу, за что нам всем такое наказание, – перешептывались бывшие коллеги пенсионера, поскользнувшегося в квартире в отсутствие дорогой ему супруги.

– Ладно, хоть отдохнула, Люд. Не переживай ты так. Правильно, что хрыча не взяла на юга. Крякнул бы там, весь отдых испортил бы. Передайте под шубой, да, под шубой. Сереж, не трогай водку, не лезь вперед мамки в пекло.

Сестра Людмилы Васильевны, находящаяся подле нее, больше всего успокаивала вдову. Та лишь охала и вдыхала запах еловых шишек. Хозяин ресторана, дирижируя подчиненными, указывал, что и когда подавать.

И в этот момент, когда подошло время первого тоста, когда Людмила Васильевна приготовилась произнести чисто брежневскую речь, в ресторан буквально влетели изрядно выпившие, но чем-то обрадованные люди. Пока официанты перекрывали входы в зал, сам Анатолий Сергеевич вызвался разобраться с дебоширами.

Как оказалось, впереди этой процессии был новоиспеченный папаша с бутылкой хорошего вермута. Во внешнем виде его и других гостей, а было их не меньше двух десятков, узнавались депутаты муниципального собрания, помощники депутатов, их жены и дети. В корзинке, перевязанной розовой ленточкой, Анатолий Сергеевич успел заметить юное черноглазое дитя, удивленно взиравшее на то, что же происходит вокруг. Отказывать таким гостям, конечно, было бы неприлично, потому ретивый и смекалистый Петухов быстро нашел выход.

– Разместим вас в зале по соседству. Вас будет разделять небольшой проход, но ничего страшного. Звукоизоляция у нас достойная, – бесстыдно врал хозяин ресторана, сошедший с ума от сумм, предложенных папашей.

– Бери. Бери, бери, пока дают. Доченька у меня родилась! Светочка! Светуля! Все за стол, и нам побольше горячего, дорогой!

Петухов, услышавший пожелания новых дорогих, во всех смыслах, гостей, поспешил как можно быстрее исполнить наказы.

В другом зале соорудили нечто похожее на стол. Из ниоткуда возникла скатерть-самобранка с яствами с разных континентов: подали тартар из лосося с дайконом, маринованную грушу с джемом из сладкого перца и сыром, стейки с капустой и черносливом, спаржу на морковном пюре с яйцами пашот.

По личному распоряжению хозяина ресторана тощего поваренка отправили на птичий рынок, где следовало бы прикупить по хорошей цене, предварительно сторговавшись, несколько уток. Этих самых уток нещадно рубили повара постарше, бесперебойно шинкуя ощипанных птиц. Через добрый час обыкновенная кряква превращалась в «индийского фазана».

Вместо итальянских вин Амароне и Барбареско в фужерах слуг народа оказался алкоголь попроще. Обливая друг друга красным полусухим и белым полусладким, гости заливались истеричным смехом.

Лавируя между столов, официанты только и успевали подкуривать сигареты. Мужчины выдували кольца, соревнуясь, у кого получится больше. Несчастное дитя в корзинке, в которых обычно подкидывали рожденных вне официального брака, играло с погремушкой. Крики будущей принцессы муниципальной заглушал вой нерадивого папаши и его друзей, начавших исполнять самые похабные песни времен своей молодости.