Орк наш, Гроб его кличут, десятник, такой же здоровый, как этот бык, только зеленый, своей дубиной ему башку проломил.

С остальными двумя тоже быстро разобрались. Темный эльф-лучник, он всегда такой тихий и незаметный, двоим стрелы точно в глазницы вогнал.

Красиво, ничего не скажешь.

Остальные добили.

Без потерь обошлись. Олаф – огонь!

Только Щита немного рогом зацепило, но он сказал – царапина, до свадьбы заживет. Хотя какая у него свадьба, старый хрыч, в каждой деревне по бабе.

После драки Олаф приказал обыскать логово. Авось чего ценное осталось.

Ценного особо не было, но нашли несколько мешков крупы. Типа ячменя, но какая-то странная. На вид – ничего, зерно к зерну. Но я взял горсть, попробовал на зуб – твердая, как камень. И запах такой… лежалый. Если просто сварить – жрать будет невозможно, только зубы ломать. Да и развариваться будет вечность.

Еще нашли у минотавров немного сушеного мяса. Жесткое, как подошва старого сапога, и соленое до чертиков.

Но мясо есть мясо.

«Ну что, повар, – Олаф на меня глянул, – сообразишь чего из этого добра?»

Я хмыкнул.

А куда деваться.

Крупа эта… задачка. Сразу видно, пересушена сильно. И старая. Ей влаги не хватает, и мягкости. Просто так варить – бестолку.

Тут хитрость нужна.

Вспомнил, как Мастер учил с такой дрянью обращаться. Ее надо сначала «оживить».

Тьфу ты. И тут некромантия.

Залил ее холодной водой, да побольше. И оставил часа на три. Пусть напьется, набухнет. А чтоб быстрее процесс пошел и вкус лежалый убрать, кинул туда пару горстей свежей хвои еловой, размолотой. Хвоя и аромат даст, и горечь небольшую, которая затхлый дух перебьет. И немного кислотности, чтоб зерно размягчилось.

Пока крупа там «оживала», занялся мясом минотаврьим.

Ну, в смысле из их запасов, не будем же мы гуманоидов жрать.

Сухое, жесткое.

Порезал его на тонкие ломти, поперек волокон. Так жевать легче будет. И отбил хорошенько обухом топора. Каждый кусок. Долго, нудно. Чтобы волокна размягчились. Потом эти отбитые «подошвы» залил остатками вчерашней болотной воды (чистую-то экономить надо!), куда добавил много-много дикого лука, что насобирал еще по дороге, и того самого проросшего, что был у бандитов. Лук сок даст, и остроту, и сладость. И мясо размягчит еще сильнее. Мариноваться так ему часа два, не меньше. Пусть пропитается.

Это, по сути, как в старые времена знать готовила. Берут жесткое мясо, отбивают, луком обкладывают – и на огонь. И оно тает во рту.

Ну, у нас не знать, конечно, но принцип тот же.

Крупа набухла знатно.

Воду слил, хвою выбросил. Теперь ее варить. Но не просто так. На дно котла положил слой тех самых листьев «шептуньи-травы» с болота. Они и аромат дадут, и не дадут крупе пригореть. Сверху – крупу. Залил свежей водой, так, чтоб только покрыла. И на медленный огонь. Пусть томится. Не варится бурно, а именно томится. Долго. Часа полтора, не меньше. Периодически помешивать, чтоб не пристала. Соль, перец.

Когда крупа почти готова стала, мягкая, но не размазня, занялся мясом.

Костер развели посильнее. На сковороде сгорит. Нужна хорошая жаровня, или плоский камень. Нашли подходящий камень, прокалили его на огне.

Куски мяса достал из лукового маринада. Лишний лук стряхнул. И на раскаленный камень их! Шкворчит, дым идет! Обжаривать быстро, с каждой стороны по паре минут. Чтобы корочка схватилась, а внутри сочным осталось. Лук, что был в маринаде, тоже на камень кинул, рядом с мясом. Пусть поджарится, карамелизуется. Он сладость даст.

Ну вот, вроде и все.

Разложил по мискам: горка душистой, разваристой крупы. Сверху – ломти этого «стейка по-минотаврски». И горстка жареного лука.