– Ой, fick dish, der Wichser… – ругался на немецком Леон.

– Dixi et anĭmam levāvi[13]. Хорошо, что мейстер этого не слышал.

– Спасибо за настойку, Люций. Зря я так… Слушай, тебя никто не донимает?

– Не-а! Больше нет. Я же твой друг!

Улыбнувшись, они рассмеялись и пустились в похабные шутки, столь классические для совсем ещё молодых юношей, спрятавшихся от чутких ушей мейстера.

Грохот «Сайги» вернул его в действительность: стеклянная бутылка из-под дешёвого пива лопнула с гулким и звонким хлопком, разорванная в клочья пулей калибра 7,62.

– Видал?! А?! – как ребёнок, вскрикнул от радости Люций.

– Да. Молодчина – есть прогресс, – слегка потерянно, всё ещё не придя в себя, выдавил Леон.

– Может, старикам и меня надо было учить философии меча? – улыбчиво спросил Люций в полушутку, но Леон от услышанного сразу стал мрачнее самой тёмной тучи: лицо его посерело, а взгляд вновь растворился где-то по ту сторону памяти.

– Нет. Не стоило, – сдержанно и безэмоционально ответил ему Леон.

– Прости. Мне нужно бы вспомнить, через что тебе пришлось пройти. Знаешь… Люди интересуются, не хочешь ли ты вернуться к делу?

– Вернуться? Люций, я на пенсии, если ты не заметил.

– Да, я понимаю, но как бы ты ни говорил, твоя форма всё ещё прекрасна. Пару дел провести, и вернёшься к старой форме. Даже лучше будет.

– Я сказал нет. Сколько бы мне ни предложили за работу, я не возьмусь.

– Хорошо, – не споря и даже с облегчением ответил Люций. – Ты же понимаешь, что вопрос не мною адресован?

– Конечно. Он принадлежит не тебе. Надеюсь, ты пришёл не ради этого.

– Нет! Конечно, нет, – искренне ответил Люций.

– Хорошо. Пускай сами приходят, если им что-то от меня нужно.

– Думаю, они не захотят так рисковать.

– Я на это надеюсь.

– Эх, пенсия-пенсия – золотое время. Ты хорошо устроился, друг мой: денег хватает на всё, что хочешь, хороший дом, досуг и красавица жена. Что ещё нужно для счастья, да?

– Счастье – сказка для тех, кто не видел жизни. В лучшем случае ты можешь рассчитывать только на покой.

– Мудрые слова.

– Настрелялся? – желая закрыть тему, прервал его Леон.

– Пожалуй. Уже темнеть начинает. У меня ещё один вопрос. Можно?

– Валяй.

– Мне нужно знать, что ты говорил Мизуки о своём прошлом. Мы виделись с ней лишь однажды, и тогда было не до расспросов с её стороны. Не хочу подставить тебя слетевшим словцом.

– Я сказал, что мы работали с тобой в компании, занимающейся разработкой и тестами различных новых технологий. Ты был разработчиком, а я тестером. Вот и всё.

– Её это устроило?

– Более чем. Поехали – я хочу добраться до сумерек.

– Разумно. А где тануки? Барсук! Хэй, ты где? – окликнул барсука Люций.

Перебирая лапками, Мудзин быстро нёс свою тушку на зов своих друзей.

– И где ты был? Водка в лесу не растёт, – ехидно подкалывал Люций барсука.

– Без тебя знаю, обезьяна кривомордая! Там лисичка одна симпатичная бегала, – влюблённо мурчал Мудзин. – Да только необщительная какая-то… Я за ней, а её и след простыл.

– Перегар почувствовала. Ничего! В следующий раз получится.

– Какой ты добрый, глист двуличный! – едва ли не плевался в Люция Мудзин.

Леон с Люцием развернули плотные мусорные мешки на восемьдесят литров и тщательно принялись собирать за собой мусор из осколков бутылок, гильз и стрел. Яблоки можно было не собирать – природа сделает своё дело. Даже Мудзин, хоть в стрельбище и не участвовал, но тоже взялся за дело и, держа аккуратно в лапках большие осколки, складывал их в пакет, за что Леон погладил его по толстенькой спинке. Управившись минут за пятнадцать, разношёрстная компания отправилась домой, стараясь не попасть под время сумерек, которое никто из них по какой-то причине не любил.