Большая доля высококачественных французских сыров из молока монбельярдских коров производится из сырого молока. Следующей целью селекционеров было сократить уязвимость породы к маститу, что важно как для качества сыра, так и для здоровья и продления производственной жизни коров. Животные, подверженные маститу, первыми получают пометку «ранняя выбраковка», означающую скорую отправку на бойню.
В 1981 году коровы монбельярдской породы давали немногим более 5,5 тысячи литров молока за лактацию, что не очень привлекало молочных животноводов, привыкших к голштинкам, дающим в среднем на 40 % молока больше. Спустя четверть века средние монбельярдки сравнялись с племенными голштинками 1980-х годов по общей удойности, демонстрируя при этом поразительное сочетание выносливости, устойчивости к болезням, раннего отела и состава молока. Неудивительно, что за истекший период поголовье этой породы во Франции выросло почти вдвое{56}.
Джонни воспринял идею использовать монбельярдскую породу с таким же энтузиазмом, как и его коллеги во Франции. «Предложение перейти на монбельярдов выглядело весьма разумным. Кроме всего прочего, они, в отличие от голштинов, хороши на мясо. Ставим крестики во всех квадратиках!» Он связался с официальным кооперативом селекционеров монбельярдской породы и подписался на обслуживание. Через пару недель они с Дульси сели в самолет. «Французский представитель встретил нас в аэропорту Женевы, и дальше все пошло как по маслу. За два с половиной дня нам предстояло побывать на 35 молочных фермах, поэтому мы отправились прямиком на первую. Я думал, что фермер повезет нас в поле, к стаду нетелей (молодых коров, которые еще не телились) и мы отберем несколько голов. Но на первой ферме нас ждали одна-единственная монбельярдская корова и ослик! Фермер спросил наше мнение, мы зачеркали в блокнотах, изображая внимание, и очень серьезно ответили: “Мы к ней еще вернемся!”»
Потом дела пошли лучше. Они отобрали в общей сложности 72 коровы, которых погрузили в трейлеры и десять часов везли на север, где вместо альпийских видов их ждали суффолкские болота.
Крикмор готовился поначалу нести убытки от своих монбельярдских коров ради более качественного молока, необходимого для сыроделия. Действительно, французские коровы при прочих равных условиях могли дать только три четверти того, что давали голштинки. Но, подведя промежуточный итог спустя всего несколько месяцев, Джонни сильно удивился. Его монбельярды поддерживали свой уровень удоев, но при этом меньше ели и оставались в хорошей форме. «Их удойность достигает оптимума, а потом они только толстеют от дополнительной кормежки. С голштинками иначе: чем больше их кормишь, тем больше они доятся».
Но и этим не ограничилось. Крикмор заметил, что, несмотря на стресс от переезда и от привыкания к жизни на другой высоте, монбельярды оставались здоровее, как и было обещано. «Они гораздо крепче, это коровы длительного пользования. Мы практически не сталкиваемся с маститом. Все вместе начинает экономить нам деньги! Согласен, для того же надоя нужно большее поголовье. Но можно взглянуть на это иначе: мы получаем молоко лучшего качества, и если правильно его использовать, то деньги потекут, пусть иными путями».
«Барон Бигод» Крикморов – отличный сыр, полный слоев молока, высокой сложности; но еще одно поразительное подтверждение превосходства молока, получаемого на ферме Джонни, пришло годом позже. Имея избыток молока, Крикморы пригласили работать к себе на ферму женщину-сыродела. Источником молока у нее раньше было смешанное стадо, молоко которого продавалось в сыром виде, и никто – прежде всего она сама – не ожидал большой разницы. Сыры ее первой партии из молока монбельярдов получились массивными: она положила в формы обычное количество влажной сырной массы, но выход сыра получился почти в полтора раза больше. Причем дело было не только в количестве. Сыры с прежней фермы получались влажными и рыхлыми, сыры же из молока монбельярдов удерживали влагу по-другому, выходя и суше, и пышнее.