Его деловой костюм стал мятым, воротник пальто завернулся и неуклюже свисал набок, а с волос капал пот.

И вот в этом ужасном и смешном одновременно состоянии его и застала соседка по площадке, которая как раз в этот момент возвратилась из магазина.

– А, Ванечка, – ласково проговорила она, – а ты что тут сидишь?

– Дверь заклинило, – потусторонним голосом ответил Ваня.

– Как так заклинило? Почему? – переспросила непонятливая старушка, – а ну-ка, дай-ка я попробую. А ты верхний замок открыл?

– Что толку открывать верхний замок, если нижний заклинило, – усмехнулся Кнопкин.

– Ну, дай, дай мне ключи, я тебе говорю.

Кнопкин беспомощно протянул ей ключи.

Женщина осторожно вставила ключи в верхнюю замочную скважину и повернула два раза. Затем плавно надавила на ручку и потянула дверь на себя, и… дверь открылась.

– Ну вот, Ванечка, – также спокойно и ласково проговорила соседка, – ну, вот и всё, а ты тут сидишь, переживаешь. Иди домой, милый, иди, иди…

АПЕЛЬСИН

В свои двадцать пять лет Иван Кнопкин являлся парнем не очень общительным и не совсем открытым, а скорее замкнутым, и со стороны многим казалось, что он более склонен к одиночеству и меланхолии, чем к весёлым шумным компаниям. Именно поэтому друзей у него было мало. Пара школьных товарищей, с которыми он изредка поддерживал отношения, да несколько коллег по работе, вот и весь круг его повседневного общения.

Новых знакомств Иван избегал, поскольку поддерживать новые отношения для него было делом тяжёлым и весьма обременительным. Но уж если случалось так, что он каким-то образом всё-таки сходился с кем-то, то уж тогда он был готов сделать ради этого человека всё что угодно.

В глубине души Иван являлся человеком добрым и совершенно открытым. Ему всегда хотелось быть полезным людям, приносить им пользу и радость, а когда этого не получалось, как правило, по вине самих же людей, Иван очень расстраивался и хандрил.

Так сложилось, что в последнее время, будучи на дне рождения своего школьного товарища Славки, Иван познакомился с одной очень симпатичной девушкой по имени Наталья, являвшейся хорошей подругой Славкиной девушки. Наталья Ивану понравилась, но будучи от природы стеснительным и не очень симпатичным молодым человеком, как он сам всегда про себя говорил, он не предпринимал никаких действий к этому знакомству. Наталья всё сделала за него.

Ещё в самом начале вечера, когда гостей было много, Наталья как-то не обращала на Ивана особенного внимания. Она веселилась, танцевала, пила шампанское и много смеялась от остроумных шуток Славкиных друзей. Но когда настал вечер и шумная компания начала расходиться, она неожиданно, допив очередной бокал шампанского, обратилась к Ивану со странным вопросом.

– Ванечка, – сказала она, – ну, я надеюсь, ты хоть ещё не уходишь?

Если бы на месте Наташи оказалась любая другая девушка, то он вне всяких сомнений ответил бы ей, что уходит. Но Наталья понравилась ему ещё в самом начале вечера. Весь вечер Ваня искоса посматривал на неё и теперь, обольщённый подобным вопросом, неожиданно для самого себя, ответил, что никуда уходить он пока не собирается.

– Молодец, Кнопкин, – одобрительно кивнул Славка, продолжая танцевать со своей девушкой, – ты настоящий друг. Оставайся хоть до утра.

– И не только друг, но и очень симпатичный молодой человек, – добавила обрадованная и весёлая от шампанского Наталья.

Остаток вечера ребята провели вчетвером: Славка со своей девушкой и Ваня с Натальей.

Иван находился вне себя от счастья. Причём счастье это не было подогрето спиртными напитками, но являлось искренним и шедшим откуда-то изнутри. Ваня танцевал с Натальей, нежно обнимая её тонкую талию, волнительно прижимался к её упругой груди и не верил самому себе. Он не верил, что всё это происходит именно с ним. Он не мог поверить в то, что такая девушка, как Наташа, обратила на него внимание. Ведь Иван видел, как вокруг неё вьются парни и как ловко она уворачивается от их липких приставаний. И вот теперь она сама заговорила с ним, с Иваном Кнопкиным, и не просто заговорила, но полвечера танцует с ним медленные танцы и смеётся над его словами, словно каждый раз он говорит что-то гениальное.