– Ну, вот и всё, – мелькнуло в голове Кнопкина, – рабочая неделя закончилась. Теперь отдыхаем!

Привычно повесив портфель на правое плечо, Ваня сунул руку в карман, достал ключ, уверенным движением сунул его в скважину замка и повернул.

Но, как ни странно, ключ не повернулся, а остался в прежнем положении.

Иван взялся за него немного покрепче и снова попытался повернуть. Но не тут-то было. Ключ упорно не желал поворачиваться.

– Что за чепуха? – выругался про себя Ваня. – Не мог же я засунуть его не той стороной.

Иван вынул ключ и проверил.

– Всё правильно, другой стороной не всунешь, – пробурчал себе под нос Ваня, – я всегда это знал, что тут проверять-то?

Ваня снова вытянул ключ и вставил обратно. Попытался покрутить. Ни в какую. Словно нарочно, замок не желал поворачиваться.

Такого поворота вещей Иван совершенно не ожидал и потому начал заметно нервничать. Седьмой этаж, на балкон не залезешь, ехать к родителям – это значит потерять весь вечер долгожданной пятницы.

– Да что такое, в самом деле? – уже вслух выругался Ваня. – Что за чушь?

Кнопкин снял с плеча мешающий портфель и поставил его на пол. Нагнулся. Поглядел в скважину.

– Всё нормально, личинка свободна, никаких посторонних предметов нет, следов взлома тоже. Так что же такое происходит-то, в самом деле? Что за шутки?

Настроение Ивана начало заметно портиться. Руки вспотели, раздражение нарастало.

С некоторым остервенением Иван засунул ключ в замочную скважину и начал со всей силы крутить его вправо, туда, куда должен был открываться этот поганый замок.

Спустя пять минут борьбы с холодным и бесчувственным металлом Иван ободрал палец, больно ударился головой об ручку, когда в очередной раз наклонялся, чтобы посмотреть внутрь, и почти до крови разбил косточку на правой руке.

– Да будь ты неладна, проклятая дверь, – во весь голос закричал Иван и принялся долбить ногою по самому низу, – вышвырну тебя, вышвырну, поменяю. Это уже не первый раз.

Прошло ещё минут десять. Затем ещё полчаса. Теперь Иван представлял из себя жалкое зрелище. Он был весь потный от напряжения и красный от раздражения, он дёргал ручку и рвал дверь на себя, стараясь вырвать из стены этот проклятый замок, чтобы хоть таким способом открыть эту гадкую дверь.

Вскоре с работы пришёл сосед и, увидев мучающегося возле двери Кнопкина, тут же предложил ему свою помощь.

– Слушай, Ваня, может, тебе топор дать?

– Дверь разрубить? – совершенно серьёзно переспросил Кнопкин.

– Да нет, – без тени иронии в голосе ответил сосед, – чтобы поддеть дверь и открыть замок.

– Давайте, – лаконично отчеканил Ваня.

Сосед исчез в квартире, но, появившись через минуту, сообщил, что, оказывается, топора у него нет, поскольку на прошлой неделе он отнёс его в гараж и совершенно забыл об этом.

Минул час. На улице окончательно потемнело, и город зажёг свои фонари, а Кнопкин продолжал яростно терзать ненавистный замок до тех пор, пока не отломил ключ, часть которого осталась внутри замочной скважины.

И это был апогей вечера.

Кнопкин взвыл во весь голос, и его трёхэтажный мат мигом облетел весь подъезд, чтобы эхом возвратиться обратно. Отчаянью Ивана не было предела. Он рвал и метал. Он пинал свой портфель, долбил кулаком в эту несчастную дверь, так подло испортившую ему этот прекрасный вечер.

Да, пятничный вечер был окончательно испорчен. И не просто испорчен, но «погано испоганен». Да, именно это словосочетание «погано испоганен», в порыве дикого раздражения на дверь, и на замок, и вообще на все двери мира, много раз употреблял Кнопкин.

Дверь испортила Кнопкину вечер, дверь встала на его пути к прекрасному, поганая дверь не впускала его в собственный дом. Что может быть хуже? Что может быть нелепее? Раздражение обессилило Ивана, и он беспомощно опустился на пол и уселся напротив двери, прислонившись спиной к стене.