– Посмотрите-ка кто к нам пожаловал, – иронично произнёс он, подходя к Трою.

Трой обернулся навстречу.

– Скали Гройс, не могу сказать, что рад тебя видеть в добром здравии.

Толпа расступилась, позволив Скали приблизиться к Трою и Бобо.

– Если считаешь, что меня это огорчает, то напрасно, – широко улыбаясь, ответил Скали.

Тут он заметил, как Бобо держит своё игрушечное судно и с азартной улыбкой лавирует им по воображаемому океану.

– Ну что за идиот, когда уже Олаф избавится от этого безмозглого кретина, – словно обращаясь сам к себе, гневно бросил Скали. – Дай сюда, – прорычал он, подойдя к Бобо, и со злостью вырвал у него из рук маленькую поделку, после чего бросил на землю и растоптал каблуком сапога.

– Нет! – с дикой горечью прокричал Бобо и с истеричным плачем бросился к своей игрушке, однако это было абсолютно напрасно, поскольку та превратилась в бесформенную кучу щепок, не подлежащих восстановлению.

Ноздри Троя раздулись, а лицо исказилось от бешенства.

– Убежден, для таких как ты в аду приготовлено отдельное местечко.

– Я думаю, ты очень скоро воочию сможешь убедиться в этом, – с нескрываемым злорадством произнёс Скали. – Пойдём, Олаф ждёт.

Трой положил руку на плечо Бобо:

– Обещаю здоровячок, я привезу тебе настоящий игрушечный фрегат, а не этот кусок коры.

Но горе великана было так велико, что он не в состоянии был услышать ничего кроме голоса скорби по его любимой и единственной игрушке.

Трой развернулся и вместе со Скали вошёл внутрь здания. Пройдя небольшим коридором, они оказались в просторном холле, где находилось около десятка разномастных и разновозрастных мужчин. Колоритность данной публики впечатляла: здесь были и возрастные и совсем юные, белые и чёрные, полные и атлетичные, изысканные и одетые в полнейшие лохмотья, но все они были своеобразной элитой пиратского братства, наиболее грозными и уважаемыми.

Над всеми ними восседал мужчина 40 лет, хорошо физически развитый, высокого роста и наголо остриженный. На тело была накинута чёрная безрукавка, коричневые штаны свободного кроя и высокие сапоги. Его взгляд равнодушно блуждал по помещению, что в полной мере описывало его безразличие ко всему происходящему и лицам, собравшимся здесь. Однако стоило Трою и Скали появиться на пороге, он сразу оживился и сосредоточил всё внимание исключительно на них.

– Вот так сюрприз! Кого к нам принесло? Где мои деньги? – яростным воплем разразился Олаф.

– Их нет, – тихо ответил Трой.

– Что?!

– Мы попали в засаду и потеряли груз.

– Вот как? А где же остальные?

– Погибли.

Олаф встал со своего места и, чеканя каждый шаг, направился к Трою.

– Хочешь сказать, мои деньги исчезли из-за того, что ты нарушил приказ и не доставил их немедленно, как только они были переданы тебе?

– Это просто совпадение…

– Заткнись, свиной отброс! Я знал, что рано, или поздно этим закончится. Сначала пререкания, потом невыполнение указаний главы братства, а теперь предательство и крысятничество.

Олаф обернулся к присутствующим.

– Вот что бывает, когда вовремя не пресекать вседозволенность и желание ставить себя выше остальных. Не вы ли мне постоянно твердили о законах и правилах, и вот к чему это привело. Мало того, что он прикарманил наши деньги, так еще и убил своих товарищей, чтобы просто не делиться с ними.

По залу пронесся гул неодобрения.

Трой решительно выступил вперед.

– Я этого не делал! Вы все прекрасно знаете, что Олаф ненавидит меня и сейчас пытается использовать удобный момент, чтобы свести счеты.

Среди шума негодования раздался твердый, громкий голос: «Какие доказательства его вины?»