Олаф резко обернулся к говорящему.

– Доказательства? Какие еще тебе нужны доказательства, «Законник»? Он присвоил наши деньги, или тебе этого недостаточно? Все же очевидно, как божий день. Эта крыса спланировала все заранее и оттянула срок доставки, дабы успеть укокошить своих дружков, которые были честными членами братства и никогда бы не пошли на крысятничество.

– Во-первых, не наших денег, а твоих, не нужно давить на эмоции. А во-вторых, свод правил в свое время и внедрялся с целью избежать произвола и напрасных жертв от самосуда.

– Что ты хочешь сказать? – гневно прошипел Олаф.

– То, что пока нет оснований отправлять мальца на тот свет. Возможно, он действительно виновен и заслуживает быть скормленным акулам, но сейчас твое слово против его, и других доказательств нет.

Трой, воодушевившись неожиданной поддержкой, воспрял духом.

– Послушай Олаф, ты отлично знаешь, парни были моими лучшими друзьями и никакие деньги не заставили бы меня лишить их жизни. Если бы, к примеру, речь шла о Скали, то я бы первый усомнился в своей невиновности…

Олаф приблизился к нему вплотную, чтобы остальные не слышали.

– Ты действительно считаешь, что мне есть дело до твоих безмозглых друзей, или этих жалких денег? Все дело в тебе, ты как заноза в заднице, которую вытащить нельзя и сидеть с ней тяжко, но сегодня я положу этому конец.

Он обернулся к остальным.

– Итак, мнение «Законника» мне предельно ясно, однако, как ваш глава, стерпеть оскорбление, которое этот мерзавец нанес братству, я просто не имею права. Посему пусть судьба решит, кто из нас прав. С этими словами он подошел к стене и снял свою любимую саблю.

– Все на улицу, – громко объявил он. – Пусть все члены братства станут свидетелями торжества истинной справедливости над порочностью правил и законов.

Трой понимал, что его ожидает, и будь он игроком, то не поставил бы на себя и гроша. Никто и никогда не выходил победителем из поединка с Олафом.

На крыльце Олаф запрыгнул на перила и обратился к собравшимся:

– Друзья, мы с вами никогда не были образцами добродетели, но никто не сможет упрекнуть нас в отсутствии порядочности по отношению к нашим братьям. Скали – яркий тому пример. Однако, к сожалению, у нас есть и обратный пример, когда одна крыса ставит свои интересы выше интересов братства и забирает жизни наших лучших братьев, чтобы скрыть свое крысятничество. Наши узколобые правила не позволяют привлечь крысу к ответу, но могу ли я, как избранный вами глава, оставить подобное без ответа?

Со всех сторон послышалось громкое: «Нет!».

– Итак, я требую удовлетворения моих претензий и претензий братства, – произнес Олаф, спрыгивая на землю и подходя к Трою. Толпа моментально расступилась, образуя полукруг, в центре которого оказались Олаф и Трой. Последний обреченно извлек свой клинок и приготовился к поединку.

Антураж оппонентов поражал своей диспропорцией: на фоне Олафа Трой выглядел настоящим пигмеем, хотя его никак нельзя было назвать слабаком.

Олаф обрушился на свою жертву неистово и яростно. Только природная гибкость и легкость позволили Трою избежать участи превратиться в фарш уже на первых секундах. Вдобавок то оружие, которое он использовал, на фоне тесака Олафа, напоминало безобидную детскую игрушку, способную разломиться на двое при любом серьезном ударе. Осознавая подобную опасность, Трой даже не пытался защищаться от рубящих ударов, а виртуозно уклонялся. Зато боковые выпады он успешно блокировал и получал драгоценные мгновения для того чтобы перевести дух. Но даже подобные ухищрения не могли отвратить неизбежное, ибо доминирование Олафа было чересчур очевидным, по сути Трой лишь отбивался. Итог противостояния был предрешен, оставляя лишь вопрос через сколько все закончится.