– Корневая закрепка самая сложная. – Я швыряю перчатки на стол, чтобы поскорее выдавить из Мельника остатки гнева. Он же набирает в грудь воздух, и инквизиция начинается заново. Много риторических вопросов и матов.
– Гриш, ну всё это понятно. Но само изделие… ты посмотри – дырочка должна быть под полкаратника, а она больше. Вот линейка. – Отмеряю на линейке пять миллиметров.
Мельник остывает. Устал орать, вот-вот и сменит маску луны на маску солнца. Ему уже тридцать пять (невероятных!) лет. Он любит свою должность, обожает орать и никогда потом не стыдится.
Это было через неделю после знакомства с Женей Продан. Чуть присмирев после очередного приступа воспитания, Мельник вдруг спросил:
– Ты выучил этапы изготовления ювелирного изделия?
Я нахмурился.
– Веди и рассказывай. Ошибёшься – лишу премии.
Я решил комиковать, чтобы добиться прощения:
– Представьте: он и она – оба пьяные. У каждого по бокалу в руке. Два бокала – дзынь! – Я развёл в стороны руки, вовлекая наших в представление. – День рождения! И не важно, сколько ей исполняется, потому что её возраст неопределим. Она всегда – огонь. А он… – как экскурсовод, я сделал интригующую паузу, – а он помнит то совещание, на котором разбирался вопрос о…
– О повышении зэпэхи!
– Верно. Ему предлагал финдир повысить зарплату работникам на пять процентов. Графики рисовал. Потел и припукивал. А он (властелин предприятия) слушал-слушал, а потом сказал: «Не надо на пять. Давайте на три». Запомнил: «три». А потом, уже вечером, пошёл покупать колье из белого золота с бриллиантами круглой огранки. Это колье стоит, как двухкомнатная квартира. В центре! – Я кивнул в сторону пыльного окна, сквозь которое виднелся элитный жилой комплекс.
– Пойдём уже, – попросил Мельник.
Я начал экскурсию. Мы шествовали мимо отделов и цехов, ограждённых друг от друга прозрачной пластмассой. В тесном коридоре коробки, упаковочная бумага и канистры со смесями. Под ногами золотая пыльца. Пахло металлом, куревом из внутренней душной курилки и лишь изредка духами от наших девочек. По пути нам встретился худой и бледный начальник производства – А. Ю. Ткач. Он потряс наши руки, показал листы в руке, мол, некогда, и исчез.
Иерархия на заводе следующая: шефы – собственники завода, к приезду которых мы переодеваемся в парадную форму, Василич – директор завода, единоличный царь в отсутствие шефов, Ткач – начальник производства, а далее по отделам: начальники, замы. У меня вот – Гриша Мельник. Ещё есть пятый этаж: менеджеры, бухгалтерия, юристы, безопасность и секретари, но плевать мы на них хотели.
– Её глаза отражают сверкание бриллиантов, – рассказал я, – в этом их единственное практическое значение. В той комнате, где они находятся, правильное освещение. Бриллианты в колье преломляют пучки света, тянущиеся к ним с пяти разных точек. Она подносит колье к пьяным глазам, отдаляет и снова подносит. Тяжёленькое и шелестит.
– Старым тёткам тяжёлое не дарят, – поправил меня Мельник.
– Ведь она не обязательно старая. Она правильного возраста. И вот ему не сразу удаётся закрепить колье на её шее. «Нормально», – говорит он и делает осторожный шаг назад, чтобы рассмотреть, как получилось. Колье размером с крупную монетку поблёскивает в разрезе платья.
Мы на проходной у входа в цех. Перед металлоискателем. Новый перепуганный охранник кивает Мельнику.
– Колье придётся снять во время объятий – колется. Ещё оно запутается в её волосах. Из-за этого их богатенький пьяный коитус откладывается на несколько минут. Но вот колье аккуратно снято, уложено на столик, и к нему уже обернулись голыми задницами.